ПРОЕКТ БУДУЩЕЕ ИЗРАИЛЯ

ENGLISH  עברית

Письма

Dear Jacob!

Александр Этерман

Я довольно долго воздерживался от обсуждения Ваших взглядов на израильские дела, на взаимоотношения евреев с иными народами, нежели европейские и американские христиане, наконец, Вашего подхода к национализму – еврейскому и всякому другому. Причиной тому была не степень различия наших мировоззрений, а то обстоятельство, что Ваше мировоззрение представляется мне крайне противоречивым и, в каком-то смысле, не устоявшимся.

Прежде чем перейти к вопросам более возвышенным, позвольте мне указать на многочисленные семантико-националистические трудности, которые Вы создаете буквально в двух строках.

Вы пишете:

I believe Israel should be as Jewish as, say, Finland is truly Finnish, or Portugal truly Portuguese. In other words, the fewer Arabs in Israel, the better.

В этих словах содержится, прежде всего, глубокая предвзятость. В самом деле, выходит, что Израиль делает более или менее еврейским исключительно число проживающих в нем арабов. Больше арабов – меньше "еврейскости", меньше арабов – больше "еврейскости". Стало быть, все дело в арабах. Между тем, хотя бы чисто теоретически, стоило бы рассмотреть и зависимость "еврейскости", скажем, от числа французов в Израиле. Скажете ли Вы, по аналогии, the fewer Frenchmen in Israel, the better? Не уверен. Ведь если скажете – вся Ваша антирасистская кампания пойдет насмарку. Беда в том, что если не скажете, произойдет то же самое.

Как ни странно, мое "чисто теоретическое" соображение имеет и практический смысл, ибо Израиль уже довольно давно куда более чем двунациональная страна. Но оставим в стороне реал-политику. В Вашем коротком тезисе есть еще одна опасная двусмысленность. Дело в том, что само выражение "быть еврейским" ярко и двусмысленно. Оно может иметь этнический смысл (собственно, скорее всего, Вы именно его и вкладываете в свои слова), то есть "переводиться" примерно как "иметь как можно большую долю еврейского населения", а может иметь смысл чисто культурный: "иметь еврейский культурный характер". В то время, как второй "перевод" является социально и морально амбивалентным и заслуживает хотя бы обсуждения, первый "перевод" проблематичен с моральной точки зрения, особенно в контексте введенной Вами антиарабской избирательности. Дело даже не в том, что сама идея "этнической чистоты" государства здорово скомпрометирована, прежде всего, нацистами. Куда важнее другое – мораль неделима, так что совершенно невозможно быть моральным наполовину. Невозможно всерьез осуждать расизм харедим в Торонто и игнорировать всеобщий еврейский расизм в Израиле. Разумеется, можно его отрицать, но до какого же предела? Архимед говорил: дайте мне точку опоры, и я переверну мир. Точно так же обстоит дело и с моралью: дайте мне одно-единственное исключение из гуманистической схемы, и я разобью ее всю. Думаю, на этот счет у Вас нет никаких сомнений.

Еще красноречивее Ваше упоминание Финляндии и Португалии. Вы принципиально не включили в свою экспозицию, скажем, Францию или Германию, твердо держащих политический гуманистический стандарт, Соединенное королевство, которое потому и соединенное, что в нем живут разные народы и ничего плохого из этого не следует, Швецию, народ которой и сам толком не знает, чем отличается от датского или норвежского, если забыть о том, что в Швеции говорят на несколько ином диалекте северо-германского языка, США, которые вообще прекрасно обходятся без этнической сущности, наконец, Канаду, где этнический сепаратизм является посмешищем, вдобавок, вредным. Вы выбрали две страны, где, на первый взгляд, нет значительных меньшинств и совпадение политической сущности (государственность – сущность заведомо политическая) с этнической является безупречной. Две страны, где национализм, вроде бы, безопасен, оттого что безынтересен. Но для того, чтобы Ваше утверждение имело хоть какой-нибудь смысл (от наличия смысла до правоты путь весьма длинный, и мы на него еще не ступили), следует выяснить поначалу, действительно ли финны хотят видеть Финляндию truly Finnish, а португальцы Португалию - truly Portuguese. Быть может, у них просто нет таких понятий? Или же они имеют в виду нечто иное, нежели Вы? Вы допускаете, что финны или португальцы могут быть с Вами несогласны? Или, быть может, их согласие не имеет никакого значения, например, поскольку государство – явление, существующее отдельно от своего народа? Между прочим, обе эти страны (в отличие от других) полностью ассоциируют себя с Европейским сообществом, ввели у себя его валюту и открыли границы для свободной и никем не контролируемой миграции всеевропейской рабочей силы. Все страны, полностью вступившие в ЕС, отказались от немалой части своего сувернитета и уж наверняка – от национальной обособленности. Просто в силу общеевропейских соглашений через пару десятилетий все европейские этносы будут размыты и размазаны. Именно поэтому, кстати, европейская реакция возражала против расширения ЕС на восток, в Восточную Европу, а теперь пытается не впустить в ЕС Турцию. "Если уж смешиваться, то между собой", - кричать европейские правые. Как всегда, у них ничего не выйдет, но это не наше дело. Как раз финны и португальцы, не слишком сознательные националисты, твердо решили, что им не нужны этнически чистые государства. Поэтому экспозиция, увы, оборачивается против Вас. Чистота этноса европейца – если он не Гайдер и не Ла Пен – сегодня не интересует. Быть может, он возражает против добавления в свой стакан "неевропейской крови", но это уже не национализм, а расизм.

Вы писали, что восхищаетесь Исраэлем Шахаком, хотя и не разделяете большинства его взглядов. Это еще один пример потрясающей чисто логической непоследовательности. Ибо если базисные аксиомы Шахака неверны, то вся его деятельность – сплошное и, впридачу, вредное заблуждение. Он исходит из того, что всякая межэтническая дискриминация, практическая или теоретическая – преступление. Вы, судя по всему, соглашаетесь с ним лишь в одной детали: что еврейская ненависть к Иисусу, христианам и вообще европейцам позорна. Вам не кажется, что это самая легкая и приятная часть дела – защищать сильных и богатых, вдобавок, Ваших соседей по Торонто? Существует старинная поговорка – "полюбите меня грязненьким, чистеньким всякий полюбит". Американцы и европейцы не слишком нуждаются в нашей защите – в отличие от африканцев, арабов, латиноамериканцев, индонезийцев. Шахак ясно это понимал и именно поэтому был настоящим гуманистом.

Гуманизм – это вовсе не филантропический принцип. В нынешнем мире нет альтернативы "государству всех граждан", государству без сословий и дискриминаций, ибо только оно конкурентноспособно, только оно "работает". Из всех цивилизованных стран Израиль – единственная и последняя, в которой это понятие является бранным. Предыдущим была недавно скончавшаяся Южная Африка. Стоит помнить, что еще 40 лет назад США были страной дозволенного апартеида. Мартин Лютер Кинг убедил американский народ и конгресс его отменить – посмотрите на результат. Израильский апартеид высасывает соки из страны, поэтому его отмена – не только гуманитарная или моральная задача, но и просто единственный способ спасти страну. "Государство всех граждан", кстати, вовсе не противоположность национальному государству, просто оно подразумевает культурное, а не этническое соревнование, то есть определение номер два. Американская культура (неважно, хороша она или плоха, это вопрос вкуса) завоевывает сейчас континенты, не прибегая к этническим чисткам. Французская культура столь довлеюща, что иноземные массы, оседающие во Франции, довольно быстро растворяются в ней – опять же, по доброй воле, а не по принуждению. Если Израиль хочет остаться еврейским, он должен сделать свою культуру притягательной для меньшинств и инициировать таким образом культурную конвергенцию. Другого пути нет, административные меры, тем более – этнические чистки могут только повредить. Альтернативы "государству всех граждан" у Израиля нет: если он затянет свою милитаристскую силовую игру, то проиграет вдрызг и все, отчасти от неизбежного осознания ее бессмысленности, отчасти оттого, что у предполагаемого противника куда больше терпения и душевного здоровья.

Давайте посмотрим на дело с еще одной стороны. Вы предлагаете отправить арабов в любую из многочисленных арабских стран. Забудем на минуту о том, что нехорошо отправлять людей в другую страну, не спросив их согласия, что если бы Канада решила выслать всех своих евреев в Израиль, Вы, скорее всего, негодовали бы, наконец, что, прежде чем послать кого-либо в Марокко, неплохо было бы попросить у марокканцев разрешение. Задумаемся о другом. Вот, живет на свете, скажем, в Нацерете или в Рамалле, гражданин А. Он тут родился, тут родились его деды и прадеды, вдобавок, он обрабатывает все тот же кусок земли. Некий гражданин Б приехал из Москвы, Аддис-Абебы или Варшавы и, вопреки воле А, поселился по соседству. Затем Б привез сюда еще несколько миллионов родственников и выслал из страны миллионы родственников А, так что последний остался в меньшинстве. Теперь Б и его родственники пришли к выводу, что А им мешает – он нарушает Б-целостность страны. Ему напоминают, что его высланные родственники проживают сейчас в Рабате и он мог бы к ним присоединиться. Почему, собственно? Да потому, что от этого всем станет гораздо лучше – и Б, и, главное, самому А, ибо он окажется, наконец, среди своих...

Что бросается в глаза во всей этой истории? Что право судить в ней принадлежит лишь одной стороне. Что вторая сторона суть объект, а не субъект истории. Что в ней не существует правил игры. Что у А отнята его индивидуальная сущность, он рассматривается исключительно как член коллектива. Наконец, что в ней – истории или игре – присутствует некий скрытый сверхаргумент, только и делающий ее возможной. То есть, бросается в глаза, что она не является рациональной.

С рациональной точки зрения я корректно описал не только арабо-израильский конфликт, но и характер предлагаемого ныне "окончательного" его решения. Таким он представляется всякому объективному, независимому наблюдателю, именно таким увидел бы его марсианин. Он сказал бы на ломаном английском: Б вытесняет А из собственного дома. Это не значит, кстати, что А – ангел, отнюдь. Однако в данном случае его душевные недостатки не слишком актуальны – он все-таки мирно сидел дома, а конфликт начал Б, причем в безобразной форме. Между нами, был бы А хитрее, не начни он прибегать к безобразному насилию, он давно изгнал бы Б обратно в Жмеринку.

Что же делать теперь? В исходную точку конфликт не вернешь, Б некуда ехать примерно в той же степени, что и А. Поэтому конфликт придется разрешать, а не разрубать. Историческим счетам придется уступить место конструктивным реалиям. Именно к этому и призывал Шахак – собственно, всего лишь к тому, чтобы Б увидел в А равного себе. Но как раз этого израильское общество и пытается любой ценой избежать. В просторечии это называется расизмом.

Я уже подчеркнул, что беда обеих сторон в арабо-израильском конфликте состоит в том, что, по крайней мере с еврейской стороны, он не является рациональным. Это обстоятельство заслуживает, самое меньшее, дополнительного разъяснения. В конце концов, какие-то обстоятельства побудили Б поехать именно сюда, под бок к А, а не в Гренландию. Более того, они придали ему, вообще говоря, несвойственную решимость. Что же это за обстоятельства?

Вне всякого сомнения, речь идет об еврейской национально-религиозной концепции. Она содержит целый ряд, мягко говоря, несимметричных рассуждений. Она внушает Б, что у него есть бесспорное, божественное право на страну, в которой живет А, подкрепленное тем, что его, Б, предки тоже якобы когда-то тут жили. Более того, оно внушает ему, что даже если его конкретные предки тут наверняка не жили, скажем, потому, что он приобщился к еврейской благодати совсем недавно, право у него все равно есть. Она, концепция, утверждает, что на Б возложена всемирная миссия, что он несет миру Бога, что ему предстоит облагодетельствовать все народы, более того, что захват дома А – это его обязанность, а не только право. Попросту, что это он, Б, а не какой-то никчемный А находится у себя дома. Просто в силу принадлежности к еврейскому клубу, а не по какой-то иной причине.

Именно против такого подхода и выступал Шахак. Он настаивал, прежде всего, на рационализации проблемы, на ее десакрализации, что непременно означало бы очеловечивание А. Я стремлюсь к тому же – собственно, к тому, чтобы евреи увидели в своих соседях (неважно, в Торонто или в Иерусалиме) реальных, рациональных партнеров. Лишь в таком случае параметры стоящих перед сторонами проблем станут хотя бы обозримыми, стало быть, можно будет приступить к их решению. Именно против этого и выступают наши фундаменталистские силы, религиозные и не совсем – ибо им необходимо демонизировать А, превратить его из живого человека в неустранимое препятствие, которое можно только снести.

К сожалению, Вы, рассуждая совершенно непоследовательно, оказываетесь именно в этом лагере. Ваш выборочный гуманизм, критикующий, по сути, одних только харедим и далеко не за все их грехи, неизбежно заводит Вас в классический моральный тупик. Вы предлагаете мне перенести мои гуманитарные заботы с арабов на эфиопских евреев. Но отчего вообще я должен ограничивать рамки моих душевных забот – не путать с практическими усилиями по оказанию помощи кому-либо? Увы, эта зацикленность на собственных проблемах слегка напоминает искренние заботы немцев о своих прибалтийских соплеменниках, репатриировавшихся в Германию в 40-м году после соглашения Молотова-Риббентропа. У этих репатриантов тоже хватало проблем и, вероятно, процент самоубийств среди них был самый высокий в Германии. На мой взгляд, истинный немецкий гуманист в те времена должен был помогать евреям.

Я полагаю, что Ваша позиция имеет ясные теологические корни – равно как и моя или, скажем, покойного Шахака. Вы усматриваете в иудаизме одновременно источник общей для всего Западного мира общественной морали, основу иудео-христианской культуры, источник права евреев на Эрец Исраэль и многое другое. Я же убежден, что это вполне земное учение, давным-давно устаревшее и плохо оснастившее нас в том, что касается жизни в нынешнем мире, причем всего прежде – с моральной стороны.

Вы, сознательно или бессознательно, принимаете сверхъестественные, сверхчеловеческие природу и характер иудаизма и, следовательно, становитесь по совершенно определенную сторону барьера. Ваша позиция отличается от ультраортодоксальной лишь тем, что Вы помещаете по свою сторону барьера еще и христианский Запад.

Между тем, гуманистическая позиция состоит в полном отрицании существования барьера, разделяющего людей. Это, прежде всего, верный тезис! Люди, разумеется, бывают весьма разные, но ничто непроходимое, непреодолимое их не разделяет. В то же время иудаизм, по определению, существует, дабы разделять людей, и именно поэтому сегодня он с моральной точки зрения абсолютно неприемлем. Нет смысла его цивилизовывать, приравнивая собственной противоположности – проще начать все с начала...

Вы сражаетесь с харедим, утверждая и, видимо, полагая, что они искажают истинный, превосходный иудаизм. Увы, Вы ошибаетесь – их иудаизм вполне аутентичен, и оттого как раз израильское еврейство, живущее, как ни крути, аутентичной, а не надуманной еврейской жизнью, продолжает цепляться именно за ортодоксию – как известно, если уж израильтянин не ходит в синагогу, то в ортодоксальную. По существу, моральная, национальная, историческая концепция ортодоксии продолжает оставаться идеологией израильского еврейства. Неаутентична именно Ваша концепция – иудаизм, повернувшийся лицом к Западу и спиной к Востоку, иудаизм с человеческим лицом и крокодильим хвостом.

Борьба за гуманизм внутри еврейства суть борьба с иудаизмом, борьба против иудаизма как религии, борьба за создание несуществующей пока еврейской культуры по образу и подобию культур европейских народов. Иудаизм – это племенное верование, пережившее свой век и ныне сживающее нас со свету. Если мы хотим смотреть в будущее без страха и стыда, нам необходимо его, племенной иудаизм, изжить. В противном случае он изживет нас, как в прошлом уже не раз случалось.

С наилучшими пожеланиями,
А.

Отклики:

12.09.09. Иосиф Бененсон. "Dear Jakob" А. Этермана.
Абсолютно с вами согласен. К сожалению, пока немногие думают так, как вы, и скорых изменений в лучшую сторону ожидать не приходится даже тут, в Америке. Возможно, вы знакомы со "страстными" писаниями Сони Тучинской? Я слегка проехался по ней в своей статье на www.accentee.com , но это непробиваемо. Массы жаждут другого.
Желаю вам всяческих успехов в вашей деятельности. И дружеский совет: попробуйте писать покороче, чтобы не отпугивать не очень подготовленных читателей.

Марк Рац. Комментарий к письму Александра Этермана
 

Отсюда Вы можете отправить свое сообщение в Проект: