Re: У. Линд. Неформалы против государства

Анатолий Казарновский

Интервью с Уильямом Линдом посвящено перспективам влияния глобальных процессов на статус государства, в частности, на ослабление легитимности государства и, как следствие, лояльности граждан.
Тема наводит на размышления.

Возможно, лет через сто историк напишет, что рамочным историческим процессом в Израиле конца XX - начала XXI вв было складывание не нации (хотя такие попытки были), а политической нации - союза евреев (и не только) разных национальностей, идентичность которых устанавливается не через групповую мифологию или генетические анализы, а через понятие принадлежности одному государству - гражданственности. С другой стороны, гражданственность предполагает, что и государство принадлежит человеку - в той мере, в какой он участвует в его становлении, функционировании и развитии. Очень хотелось бы, чтобы историк закончил словами:  они это поняли, поэтому это им удалось!
И еще он бы добавил, что элитам этой необычной страны каким-то образом удалось набраться интеллекта, стать ответственными, остановить общественную стагнацию, прорваться через многочисленные конфликты - олим-ватиким, мизрахим-ашкеназим, датиим-хилоним, йехудим-аравим, аниим-аширим, отношений с Европой, Штатами и т.д., и т.п. - и набраться духа посмотреть в лицо нерву общественного разлада. Что обремененный этническими, политическими, социальными, конфессиональными, коммунальными, военными и прочими вариациями и нюансами этот нерв в своих крайних, "чистых" выражениях пролегал в противостоянии тех, кто считал, что сейчас и в будущем он находится здесь ради укрепления и процветания своего государства (понимая под ним и страну, и людей, и их организации) безотносительно к местонахождению, и тех, кто полагал смысл своего существования в пребывании на Святой Земле безотносительно к времени и институтам власти. Разные смыслы - разные способы бытия. И что болезнь нерва заключалась в непрерывных тупых попытках механически соединить эти способы бытия в рамках одного предметного "общественного блага", в боязни решительно их разделить и сосредоточиться на их анализе. Говорили и спорили о повседневных делах и судьбах Эрец Исраэль, "по умолчанию" не касаясь разности оснований,  из-за чего долгое время не удавался общественный диалог - инструмент складывания и форма существования политической нации.
В конце концов, элита нашла органичные формы использования двусмысленности в рамках нового, после 1949-го года, общественного консенсуса.  Решение стало возможным после того, как был сконструирован некий Х, одними из "частей-проекций" которого и стали два его разных и, как оказалось, непротиворечивых видения -  Х просто снял их конфликт, указав им  "свои места" в себе. Слава элите! (хотя непонятно, откуда она взялась, сегодняшняя элита и близко на такое не способна).
Здесь историк переведет дух и признается, что хотя данный факт имел место, но о типе и форме этого Х достоверно сказать ничего нельзя: конструкторы и свидетели уже в мире ином, а документацию похитила марсианская разведка. То ли были выдвинуты суперцели, сконструирована и реализована соответствующая им деятельность, то ли это был некий идеальный объект, в проекциях которого каждый увидел свое родное,  то ли было признано, что ни "нация", ни "государство", ни "земля", ни "международное признание" не являются самоценными константами - все это может изменяться и перетолковываться, но есть нечто, что конституирует общество и оправдывает существование  всех упомянутых образований; а может, был введен режим постоянного напряженного диалога, то ли что-то еще ...
Так что, если не хотим уличить будущего историка во лжи, придется изобретать подходы и способы построения этого самого Х.

Однако живем мы сегодня и не все так просто.

В Израиле описанные Линдом тенденции усиливаются благодаря особому вниманию к нам со стороны крупных стран и международных институтов. Ситуация осложняется, по крайней мере, тремя факторами:
- противоречивой концепцией "еврейского демократического государства" и, соответственно, дискриминационной политикой в отношении нееврейского населения страны и отдельных групп еврейского населения,
- особенностью нашей социальной структуры: кланы, общины, идеологические, этнические и элитарные группы еще не успели трансформироваться в политическую нацию, ставят лояльность государству в зависимость от результатов раздела государственного пирога, выполнения государством мессианской функции или степени его "прозападности"; несовместимость требований обостряет политическую борьбу, поглощающую бездну ресурсов государства и общества,
- чрезмерной бюрократизацией госаппарата, противостоящего любым изменениям.

Когда государство не реформируется, эти факторы плюс международное давление действуют в одном направлении - ограничивают выполнение государством своих функций, как внешних, так и внутренних, или сокращают их объем. Ослабление эффективности и дееспособности государства ведет к новому снижению лояльности: "Если государство не способно сохранить заповеданные еврейские земли, зачем мне такое государство?", "Если государство не уходит с оккупированных земель, зачем мне расистское государство?", "Если..." и т.д. Протестное поселенческое движение, йерида, фактическое сокращение каденций, коррупция аппарата, неоднократный паралич страны акциями Гистадрута, этническая дискриминация, игнорирование законов и т.д. - все это признаки и причины преобладания лояльности группе над лояльностью государству. Свертывание дееспособности выталкивает инициативу разрешения палестино-израильской проблемы вовне и подрывает лояльность: "Зачем мне государство, которое пляшет под чужую дудку?"... И - на новый круг. 

С одной стороны, этот порочный самовоспроизводящийся механизм жестко проблематизирует складывание в Израиле политической нации (будь то израильская, еврейская или чухонская). С другой стороны,  история отказывает нам в прелестях повторения пути, которым другие народы, превращаясь в мононации, обретали единство, находящее свой институт в унитарном государстве. А тут еще У. Линд с прогнозами о незавидной судьбе всех государств... А до него еще М. Рац: "мультикультурное общество качественно отличается от общества монокультурного: второе может мирно воспроизводиться с помощью своей культуры; первое в принципе невоспроизводимо: оно либо живет в режиме постоянной проблематизации и решения проблем, т.е. развивается, либо разваливается на составные части " - это уже непосредственно к нам. И, наконец, учтем, что политические нации в развитых странах складывались в условиях преобладания прав народов над правами человека и понимание демократии в те времена отличалось от сегодняшнего.
Возникает традиционный еврейский вопрос: как сохранить целостность сообщества в таких условиях?

Надо ли и как противостоять этим тенденциям и ускорить движение к созданию политической нации как форме целостности? Перспективна ли сама идея политической нации, а не годятся лишь ее сегодняшние оформления? Где ахиллесова пята подобных социокультурных механизмов и нашего их понимания? Не в тесных ли объятиях государства с политикой или  идеологией?

Политическая нация в поликультурной, полиэтнической, поликонфессиональной стране формируется относительно некоторого центра. Она есть одна из форм представления, сохранения, демонстрации содержания центра. Если в этом центре -  не религия, не государство, не харизматик, не идеология и мифы, не "общие" ценности и другие "полюса", то что же? Иными словами, каков тип этого центра?
Заметим, что с учетом тезиса М. Раца функция центра состоит в постоянной проблематизации (выявлении, постановке и разрешении проблем) межконфессиальных, межкультурных и межэтнических отношений. При этом сохраняя все многообразие и своеобразие этносов, конфессий и культур. Мы вроде уже переболели тотальным вариантом идеологии "единства-унификации" и ее выкидышем - "плавильным котлом". Значит, речь идет не только о пассивном отказе от него (официально "котел" отменен недавно), но активном преодолении его последствий путем создания нечто, по назначению совершенно ему противоположного. Можно было бы говорить о "единстве-интеграции", если б под этим не понималось либо растворение в чем-то без остатка, т.е. лишение качественного своеобразия (тот же "котел"), либо присоединение части к целому, т.е. неведомо что, поскольку у целого нет частей. 

Нечто должно учитывать наличие в обществе множества "полюсов", но не должно принадлежать ни одному из них, должно находиться вне их, и в то же время состоять с каждым из них в естественных, то есть изначально прозрачных, понятных отношениях. Такие требования обычно предъявляются к инфраструктуре. В нашем случае она предназначена для проблематизации и, значит, принадлежит мыследеятельности - таков ее тип, а ее "центральность" может пониматься не в иерархическом смысле, а как вездесущесть: центр везде, где осуществляется деятельность, обеспеченная мышлением. Материалом такой инфраструктуры может быть множество общественных¹ организаций разного толка, включенных в коммуникативную сеть (в том числе в Интернете).  Особо важны будут сетевые узлы, осуществляющие переводы с языков и посреднические функции между культурами. А содержание сети (процессы) по сути есть общественный диалог, то, что называют "политика-2" - условие существования общества (в отличие от социума, в котором действует "политика-1")². Место политической нации (в отличие от политизированной) - в пространстве "политики-2".  Тогда формирование политической нации упирается в культуротехническую задачу - введение в культуру норм политики-2. Задачи такого рода решаются обычно в сфере образования³.
Можно пойти и дальше, распространяя инфраструктурный подход, по мере согласований в политическом пространстве, на разные сферы деятельности, а затем и жизни. Таким способом возможно обеспечить единство, сохраняя многообразие - ресурс паранормальной еврейской адаптивности и условие современного развития.

Другой вариант - традиционная еврейская стратегия выживания: как, оставив государство недоразвитым до "лучших времен", вернувшись к эрзац-государству - иудаизму, отстроиться от мировых тенденции, автономизироваться. Возможен ли сегодня такой путь, каковы риски и последствия?

1. Общественная организация та, деятельность которой предполагает рефлексию социальных/коммунальных  процессов.

2. Подробнее о этих типах политик см. у М.Раца.
3. Но не только. Политическая нация может успешно выживать за счет продолжения воспроизводства мощной идеологии (например, коллективистской, СССРовской, отброшенной ее прежними адептами): такое происходит на наших глазах в Приднестровье. Русские, украинцы, молдаване, армяне... Это наиболее многочисленные из мне известных, но наверно, есть и представители других народов. За все время существования Республики не было ни одного межнационального конфликта, в то время, как в соседних государствах такие инциденты стали нормой и дестабилизируют социум.