БУДУЩЕЕ ИЗРАИЛЯ
|
|
ПРОЕКТ БУДУЩЕЕ ИЗРАИЛЯ |
Мир и мы
(Re: Хен бен Джабар. Об аналогии закономерностей возникновения стихийных природных бедствий и войн. О стратегии предотвращения их. - Монография)
Преамбула.
Кто из нас не задумывался над устройством Мира или не
слышал, как это устройство объясняют другие?
Особенно потрясает многообразие Мира. Его трудно постичь. Многие склонны считать
его выводимым из одной (или малого количества) первопричины - тогда легче
объяснять «видимость» и это придает уверенность в действиях. Конфуцианство, древнегреческие
«4 основных компонента Мира», переход от языческой множественности первопричин к
одной Первопричине (монотеизм), средневековый «философский камень», идеи физических теорий
«единого поля», «основного закона Мира» и т.д. - примеры такой мировоззренческой
особенности, сопровождающей нас и в сегодняшней жизни.
То же стремление к легкости и ясности руководит нами, когда мы редуцируем само
многообразие, безотносительно к его причинам. Например, отказываемся от
различений Мира «естественного» и Мира «искусственного», полагая, что «все
едино», или признаем разнообразие лишь за одним из них.
Не менее интересно и то, что признавая «единство и целостность Мира», мы, тем не
менее, усматриваем в нем «части» - так нам легче его понимать.
Можно приводить много такого рода искушений, свидетельствующих о том, что в
действительности каждый раз речь идет не об устройстве Мира, а об устройстве
нашего мышления о Мире, которое часто предпочитает облегченность представлений
Мира эффективности действий в нем.
Хотя в философии и методологии 19-20 вв все это уже исследовано, описано и
понято, хотя есть альтернативные мировоззренческие и методологические основания,
мышлению, воспитанному на предметности Мира (натуралистическому мышлению),
трудно заметить эту свою особенность. Даже если провозглашается различие
«духовности» и «материальности», на деле мы оперируем с той и другой одними и
теми же способами и средствами (ведь «все едино»), не замечая разрыва слова и дела.
Мне важно обо всем этом напомнить, поскольку результативность наших действий
зависит от типа и организации нашего мышления. Пусть эти напоминания послужат ориентирами для проблематизации оснований
монографии.
В монографии видны 2 слоя: теоретическая база,
представленная «Законом окружающего нас Мира» (ЗОМ), и обсуждение
общественных изменений для разрешения болезненных проблем. Автор сосредоточился на
темах, которые стоят в повестке дня уже долгое время. Их широкое
общественное обсуждение необходимо продолжать. Но я отнесусь только к одной стороне
монографии.
По замыслу автора, ЗОМ позволяет
анализировать и прогнозировать ситуацию и предлагать меры по ее разрешению, а
результаты реальных действий, предпринятых на основе анализа и прогноза,
подтверждают ЗОМ. Вот такой вечный двигатель, который должен перемолоть любые
проблемы. Предполагается, что вечную энергию ему поставляет
заинтересованность людей в поисках "объективной истины" и в
руководстве ею в своих действиях. Об этом двигателе и хотелось бы сказать
несколько слов.
Займемся теоретическим слоем.
Уже по поводу названия монографии возникает первый вопрос. Мы применяем аналогии для иллюстрации, как метафоры, для лучшего понимания. На каких основаниях автор использует их в качестве средства вывода или доказательства (чего бы то ни было, например, стратегий действий)?
Терроризм автор представляет, как «вид борьбы слабо вооруженных групп населения против других групп населения, обладающих мощным вооружением» (по-видимому, автор под слабой вооруженностью понимает оснащение обычным, конвенциальным оружием; живые бомбы и внезапность к «слабости» не отнесешь, зато можно склонить публику на сторону «слабого», но «мужественного»). Такой подход, основанный на видимости, на феномене, уравнивает все виды борьбы, не позволяет различать террор, криминал, государственный терроризм и другие виды. Но ведь практически, сталкиваясь с тем или иным «видом борьбы», надо действовать по-разному. Как из представления автора вытекают разные способы и средства, адекватные каждому виду борьбы?
«Известно, также, что с течением времени явления,
события, факты периодически повторяются. Изменяется, лишь,
их уровень качественного состояния», - пишет автор.
С древних времен многое известно. Например, о том, что «нельзя дважды
войти в одну реку», и о том, что «все возвращается на круги своя». Идею
повторяемости мы усматриваем в «естественных» циклах, а затем, как и положено
натуралистам, генерализируем ее. Однако проблематизация такого отношения и
результатов его применения заставляет сочетать его с более осторожным
«вариантом реки». Обе точки зрения имеют место и сегодня и фиксируют
принципиально разные мировоззренческие позиции. Выбор (осознанный или не
осознанный) позиции выражает наше отношение к миру, определяет образ нашей
жизни и образ наших действий. Несмотря на разный «уровень качественного
состояния», автор всецело за идею возвращения на круги своя. Как тогда
понимать признаки «прогресса», «развития» и т.п., откуда они берутся в этом
равновесном (хоть и "относительно"), закономерном Мире без духа и воли? Кстати,
и регресса в этом Мире тоже нет. Тогда в силу какого закона появилась эта работа автора и мы ее обсуждаем?
А если бы не было 11 сентября 2001, или автор еще бы не родился, или… Да мало
ли что бывает. Или мы вообще пребываем в иллюзиях, говоря о развитии и прочей
экзотике?
«Очевидно, что жизнедеятельность человечества, равно как
и другие процессы в окружающем Мире, протекают по определенным законам».
Как бы автор отнесся к суждению, в котором вместо «по определенным законам»
стоит «незаконосообразно»? Ведь это столь же «очевидно». На самом деле, в
жизни есть и то, и другое, а в философской и методологической традиции принято
различать «естественное», законосообразное и «искусственное»,
незаконосообразное, зависящее от нашей воли и творчества - не по
происхождению, а по отношению к тому или иному объекту Мира и
способам его использования. Различение необходимо практику, поскольку в
зависимости от ситуации надо оперировать с теми или иными объектами
по-разному. В организации деятельности постоянно возникает проблема сочетания
этих двух представлений, на разных уровнях и каждый раз в новом обличье. Автор
счастливо избегает этой проблемы, что ставит под сомнение практическую
ориентацию работы, несмотря на энциклопедический охват сегодняшней
общественной тематики.
"...автор пришел к неожиданным выводам. Оказалось, что прописные истины аксиом не всегда совпадают со стратегией деятельности человечества". Более того, всем известный "ЗОМ" - "не плюй в колодец..." (можно вспомнить еще 613 "ЗОМ"ов) также постоянно нарушается, добавил бы я от себя. На мой взгляд, неожиданным было бы как раз обратное. Видимо, дело все же не в недостатке "научной обоснованности". Может быть, далеко не все заинтересованы в поиске "объективной истины", а уж тех, кто готов руководствоваться ею в жизни, можно по пальцам пересчитать? А может, объективная истина уже не существует?
Аксиомы «Основного Закона окружающего нас Мира».
Автор считает, что единый и целостный Мир состоит из частей («составных
частей»). А как быть, если у целого нет частей? Если «части» появляются не в
объекте, а в нашем мышлении из-за того, что мы неправомерно генерализировали
категорию «часть-целое», перенеся ее на все объекты, весь Мир, во все
ситуации? (Кстати, чисто семантический казус: как я могу быть частью
того, что меня окружает?).
На каком основании закон повышения энтропии физического Мира (стремление к
равновесию) автор переносит на весь остальной Мир? Мне вот кажется, что мы с
автором существуем и обсуждаем эту тему, благодаря как раз возможности
неравновесных процессов в нашем Мире. В противном случае мы бы
вечно оставались межзвездной пылью.
Утверждение о мощности ответных реакций среды, превышающих мощность наших
возмущающих воздействий из-за бесконечности Мира, не очевидно. Существуют ли невозмущающие воздействия на среду? А то, если
последовать призыву избегать возмущающих воздействий, ничего нельзя делать, полный
паралич (такая симпатичная буддистская идеология), и опять же непонятно, куда делись
развитие, прогресс, становление и проч. Если предположить, что возмущающие – это «плохие», а
невозмущающие – «хорошие и полезные», то не изменяет ли автор своей установке
«беспристрастного личного исследования»? Я-то уверен, что такая установка в
заданной теме изначально невозможна. Не мог ли бы
автор пояснить свой тезис? Во всяком случае, думаю, помещать его в аксиому
преждевременно.
Что имеем?
Таким образом, научные (если отождествлять их с аксиоматическими, потому что других в монографии нет) основания суждений автора сомнительны. Но если отвлечься от этого прискорбного (по крайней мере, для меня) обстоятельства, можно сказать, что автору удалось приблизиться к «научному идеалу»: выстроить обобщения столь высокого уровня, что подвести под них, интерпретировать и предсказывать можно все, что угодно, а практическая польза подведения обратно пропорциональна уровню обобщения.
Тут самое время обратиться к практическим разделам монографии, хотелось бы считать, что ради них и была затеяна эта работа. Мне повезло найти несколько интересных общезначимых положений, например, относящиеся к экологической безопасности, к взаимоотношениям Израиля с палестинцами (действовать так, чтобы «не оставлять у палестинцев никаких аргументов для продолжения войны») и др. В то же время, они не вытекают из ЗОМ, остальные также могут быть сформулированы помимо «теоретической базы» и достаточно известны в разных вариантах или просто тривиальны. На мой взгляд, если убрать теорию, практические разделы не пострадают.
Разрыв науки с практикой наступает, в частности, когда реализуешь априорную установку на исследования в задаче придания веса уже созревшим решениям, а не в ходе проблематизации, постановки и поиска способов разрешения проблем. Такой подход - использование науки не по назначению - был популярен в некоторых научных кругах в СССР. Неужели в Израиле он сейчас может быть актуален?
Возможно, ЗОМ сыграл для автора полезную роль эвристического средства. Но это не прибавляет общественного значения теоретическим выкладкам автора.
Постановка и разрешение задач общественных изменений требует другой организации мышления, нежели исследования и разработка теорий, – ориентированной не на обобщения, а на максимальные различения и разотождествления. А если так, если не научное мышление управляет нашими целями и действиями, то, независимо от намерений автора, привлечение науки для легитимации общественных преобразований можно оправдать лишь идеологическими соображениями.
Обсуждать и анализировать конкретные практические предложения не берусь, как и некоторые противоречия и идеологические пристрастия. Надеюсь, заинтересованные читатели включатся в дискуссию и сделают это лучше меня.
Но ради приближения к практической позиции, может быть, вместо «повторения пройденного» полезнее выяснить, почему известные и тысячу раз повторенные предложения по экологии, социальным вопросам, палестинским делам и т.д. до сих пор не осуществляются, кому это выгодно и как создать организацию для их осуществления?
Впрочем, надо согласиться с Х.Л. Борхесом в том, что теории вроде всеобщих закономерностей, равновесия и повторяемостей событий не совсем практически бессмысленны: "В эпоху расцвета гипотеза постоянства, неизменности человеческого существования огорчает либо злит; в эпоху упадка (такую, как наша) она - залог того, что никакой позор, никакое бедствие, никакой диктатор умалить нас не смогут" ("Циклическое время", 1936). Так что дело не в "устройстве мира", а в точности нашей оценки эпохи, что сегодня на дворе.