оглавление предисловие введение глава 1 глава 2 глава 3 глава 4 глава 5 глава 6 глава 7 библиография ваша реакция

 

Discussion

Государственное устройство

 

ОПЫТ ИЗБЕЖАНИЯ ГЛУПОСТИ

Олег Савельзон

 

5. РОССИЯ И НЕСВОБОДА, ИЗРАИЛЬ И ПСЕВДОМИР

По материалам статьи в журнале «Философские исследования», №3-4, 2004, стр. 83-138.

Циклы "несвобода-воля-несвобода", выявленный в российской истории Федотовым [21], и "псевдомир-война-псевдомир" в истории Израиля проанализированы в данной главе под углом зрения российских и израильских отклонений от процедурной рациональности в принятии решений. Аргументировано предположение о том, что эти отклонения являются основным фактором, детерминирующим означенную цикличность. С учетом этого предложен выход из данных циклов.

5.1. ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭКСКУРС

Анализируя российскую историю в знаменитой работе "Россия и свобода", Федотов показал, что русский народ почти всегда жил в рабстве. [Это чересчур, на мой взгляд, сильное выражение Федотов использовал не в прямом, а в переносном смысле, желая тем самым подчеркнуть, сколь сильно всегда Россия отставала по уровню свободы от Запада. Более того, при "рабстве", как продемонстрировал сам Федотов, свобода, хотя и гораздо медленнее, чем на Западе, но все-таки возрастала. Поэтому, уходя от излишней эмоциональности, я вместо федотовского "рабства" буду употреблять слово "несвобода".] Согласно Федотову, длительные периоды несвободы русского народа прерывались краткими промежутками воли (того, что сейчас принято называть "беспределом"). Свободы (Федотов главным образом вел речь о политической свободе и, отчасти, о бытовой) у простых россиян никогда не было, лишь в конце XIX – начале XX века появились кое-какие ее ростки. Вместе с тем в тот же период множились и революционно-террористические проявления воли. В результате в первой половине 1917 года в России, как я понимаю, сложилась ситуация перепутья, аналогичная ситуации начала 90-х годов: отчасти несвобода, отчасти воля и отчасти свобода. На том перепутье, как и в начале 90-х, возобладала воля (грянул октябрьский переворот и разгорелась гражданская война), которая в согласии с закономерностью, вскрытой Федотовым, сменилась новой несвободой (советской властью).

К сожалению, Федотов не дал объяснения, почему в России несвобода все время сменяется именно волей, а не чем-то другим, и почему воля всегда переходит именно в несвободу, а не во что-то иное. Между тем, найти концептуальное понимание природы порочного круга "несвобода-воля-несвобода", по которому шла история России, особенно важно в настоящее время, когда в стране заканчивается очередной период воли и наступает новая несвобода. В качестве гипотезы ниже выдвигается и обосновывается концепция, позволяющая понять, какой фактор главным образом определяет выявленную Федотовым цикличность, и на этой основе построить прогноз развития России, а также предложить путь к свободе.

---------------------------------------------------------

В короткой истории Израиля тоже существует свой порочный круг – "псевдомир-война-псевдомир". Каждое десятилетие в еврейское государство приходит война (1948, 1956, 1967, 1973, 1982, 1991 годы). А те отношения, которые устанавливаются между войнами у Израиля с соседними арабскими странами и с палестинцами на контролируемых Израилем территориях, по своему внутреннему содержанию являются скорее враждой, чем миром. Это псевдомир. В последние годы казалось, что положение изменилось к лучшему – были заключены мирные договоры с Египтом и Иорданией, развернут процесс мирного урегулирования с палестинцами, но кровавые столкновения осени 2000 года развязали войну нового типа – войну с палестинскими террористическими организациями.

Ясно, что природа и причины израильского исторического цикла "псевдомир-война-псевдомир" совсем иные, чем у российского "несвобода-воля-несвобода". Однако я постараюсь показать, что в настоящее время выход из израильского тупика главным образом определяется тем же фактором, что и из российского.

5.2. РОССИЙСКИЙ ЦИКЛ

5.2.1. ФАКТОР РАЦИОНАЛЬНОСТИ В ИСТОРИИ РОССИИ

Федотов [21] пытался объяснить природу порочного круга "несвобода-воля-несвобода", по которому шла история России, следующим образом. Время от времени гнет несвободы становился, по выражению Федотова, непереносимым. Между тем в народе всегда жила идея воли в форме мечты или сказки, занимая умы единичных нон-конформистов. Они-то и выходили на первый план в моменты, когда терпеть несвободу становилось уже невозможно. С их легкой руки и начиналась воля, выливавшаяся обычно в русский бунт – "бессмысленный и кровавый". А он, по Федотову, сравнительно быстро заканчивался из-за того, что народ, ужасаясь от обилия пролитой им крови, сам добровольно возвращался в "тюрьму" несвободы.

Эти объяснения Федотова представляются мне слишком художественными. Например, возникает вопрос: если россиян так ужасала пролитая ими на воле кровь, почему же они без ужаса убивали и мучали друг друга в периоды несвободы?! Скажем, в сталинские коллективизацию и репрессии было пролито гораздо больше крови, чем на предшествующем отрезке воли – в революцию и гражданскую войну. А ведь в отношении сталинских экзекуций большинство людей испытывало совсем не ужас, наоборот – энтузиазм, многие с рвением клеймили и требовали казни кулаков и "врагов народа".

Федотов не объяснил, почему несвобода сменялась именно волей, а не чем-то другим, и почему воля переходила именно в несвободу, а не во что-то иное. Убедительные ответы на эти два вопроса и нужны для того, чтобы понять природу цикла "несвобода-воля-несвобода" в истории России.

По существу воля – это российский вариант социального хаоса, то есть такого состояния общества, когда его функционирование не (или почти не) регулируется. Разнообразные факторы воздействуют (и в частности, регулирующим образом) на функционирование общества. Среди них и государственная власть (исполнительная, законодательная и судебная); и совокупность исторически сложившихся моделей жизни и деятельности, которые существуют в обществе в качестве потенциального руководства к поведению людей, т.е. поведенческая культура; и экономическая система; и взаимоотношения с теми или иными частями зарубежного мира (изоляция, взаимодействие или тесное сотрудничество; война, мир или союз); и еще ряд других факторов.

Рассмотрим, как в российской истории на переходах "несвобода-воля" и "воля-несвобода" действовали и взаимодействовали два "регулятора" функционирования общества: 1) власть и 2) культура. В России их взаимоотношение особенное. На Западе по мере развития рыночной экономики и гражданского общества культура в качестве "регулятора" приобретала все большее и большее значение, а роль власти как "регулятора" становилась все менее и менее решающей (конечно, вес ее все еще велик). В России, напротив, несвобода определялась тотальным регулирующим воздействием власти, которое было столь сильным, что подавляющее большинство моделей поведения "подстраивалось" под власть и экономическую систему, которая поддерживалась властью.

Ясно, что в данном случае можно оставить вне рассмотрения бытовое сиюминутное поведение, которое рутинно, и брать в расчет только модели поведения в важных ситуациях, задающие ход жизни и деятельности. Но поведенческие схемы или отдельные ходы в таком поведении определяются на этапе принятия решений. Таким образом, у второго из двух рассматриваемых "регуляторов" – поведенческой культуры в целом – есть компонент, который определяет его регулирующее действие. Я имею в виду важнейший компонент поведенческой культуры – культуру принятия решений, т.е. совокупность исторически сложившихся моделей принятия решений, которые существуют в обществе в качестве потенциального руководства к принятию решений людьми. Значит, анализ действия второго "регулятора" корректно свести к выяснению роли его определяющего компонента (такое название для него я буду использовать ниже), каковым является культура принятия решений. Причем, важно помнить, что модели принятия решений бывают трех типов – интуитивные, интуитивно-аналитические и аналитические. Следовательно, определяющий компонент второго "регулятора" состоит как бы из трех определяющих подкомпонентов: (1) интуитивного; (2) интуитивно-аналитического; (3) аналитического.

-------------------------------------------------------

В периоды несвободы в России в результате тотального диктата власти в обществе устанавливалось жесткое регулирование (порядок). Несвобода прерывалась тем, что этот тотальный диктат власти прекращался. То есть первый из рассматриваемых "регуляторов" функционирования общества сильно ослабевал или даже почти исчезал. Это вело к хаосу.

Такие колоссальные нарушения привычного положения вещей в стране вызывали дезорганизацию экономической системы России, что влекло за собой резкое снижение объема производства. К тому же многие установления, воплощавшие несвободу в государстве, продуцировали, в частности, внеличностные мотивации к труду (достаточно вспомнить, например, сталинский закон о тюремном заключении за пятнадцатиминутное опоздание на работу, каторжный режим ГУЛАГа и подобные, хотя и гораздо менее жесткие установления в более поздний период советской власти). Развал этих установлений приводил к тому, что в целом по стране люди начинали меньше и хуже работать.

В общем, распад тотального диктата власти резко менял весь уклад жизни в стране. Поэтому апробированные (1) интуитивные модели и (2) интуитивные элементы интуитивно-аналитических моделей принятия решений, соответствующие предыдущему укладу (несвободе), не подходили больше для радикально изменившейся жизни. В частности, в качестве решений эти интуитивные модели и элементы выдавали старые нерелевантные уже поведенческие клише, схемы и стереотипы. Значит, регулировавшие при несвободе функционирование общества интуитивные модели и элементы принятия решений не только перестают его регулировать после крушения несвободы, но, наоборот, усиливают беспорядок. То есть (1) и (2) определяющие подкомпоненты второго "регулятора" становятся "генераторами" хаоса!

Вместе с радикальным ослаблением первого "регулятора" это выливалось в драматическое снижение жизненного уровня населения, создание атмосферы тревожности и неопределенности, всеобщий шок дезадаптации, которые тоже благоприятствовали воцарению хаоса.

Его в состоянии остановить только последний возможный противовес – сильное и благотворное регулирующее воздействие оставшегося (3) определяющего подкомпонента второго "регулятора" – аналитических моделей принятия решений. А для этого они должны превалировать и обладать высоким качеством, т.е. принятие решений должно быть рациональным. Совпадение с обсуждавшимся выше императивом адаптации здесь не случайно. Действительно, в описанной ситуации, с одной стороны, людям необходимо адаптироваться к новым реалиям, в которых исчезло тотальное регулирующее влияние государственной власти и появилось дерегулирующее влияние апробированных в предыдущих реалиях, но не подходящих к новым реалиям интуитивных моделей и элементов принятия решений. С другой стороны, новые реалии необходимо приспособить для нормальной жизни людей. Однако должная рациональность культуры принятия решений – единственный оставшийся фактор, который в данном случае мог бы нужным образом регулировать функционирование общества, – России не присуща.

Так что именно из-за слабости этого очень важного фактора, в сложившихся обстоятельствах одного только и способного предохранять общество от сползания в хаос, каждый раз после того, как несвобода прерывалась в России, в стране наступала воля.

В процессе исторического развития цивилизованность и рациональность эволюционным образом повышаются. Данная эволюция затрагивает и Россию. Но российская рациональность была не достаточной для того, чтобы после краха советского строя (последней несвободы) удержать страну от очередного впадения в волю (ельцинский режим). К счастью, в силу вышеупомянутого эволюционного прогресса и несвобода, и воля становятся все менее жестокими и более цивилизованными. Вот и последняя воля (ельцинский режим) оказалась гораздо менее кровавой и более цивилизованной, чем предпоследняя (революция и гражданская война 1917-1921 гг.).

--------------------------------------------------

Когда воля охватывала страну, это ставило россиян в ситуацию сугубой дезадаптации, с которой подавляющее большинство из них оказывалось не в состоянии успешно справиться из-за недостатка рациональности (объяснение чему было дано в Разделе 2.2). Но если уж сравнительно рационального западного человека возрастание свободы выбора в условиях неопределенности заставляло, как показал в вышеупомянутой работе "Бегство от свободы" Фромм, "бежать" от нее (в частности, в направлении тоталитаризма), то россиянина наступление воли просто-таки гнало в этом направлении. По сравнению с выявленным Фроммом [15] негативным психологическим эффектом свободы, негативное психологическое воздействие воли на привыкших к порядку в рамках несвободы россиян оказывалось гораздо более сильным. Их мотивация "бежать" от воли через некоторое время после ее прихода становилась очень велика.

Довольно широко распространено мнение, что стремление к тому, чтобы быть ведомыми, к несвободе, является отличительной чертой российского национального характера. На мой взгляд, это не так. На самом деле россияне стремятся к возвращению хорошо отрегулированного функционирования общества. Просто такая ситуация в России связывается у них со знакомым порядком, а значит, с сильной властью, – вот почему, намучившись на воле, они добровольно принимали какую-то новую форму сильного правления, в результате чего и наступала следующая несвобода. Конечно, если бы каким-то чудом на воле у россиян резко повысилась рациональность культуры принятия решений, то они в силу этого обрели бы способность адаптироваться к резко изменившейся среде и адаптировать последнюю для нормальной жизни. В таком случае Россия в принципе могла бы перейти от воли к отличному от несвободы варианту хорошо отрегулированного функционирования общества – свободе. Но поскольку чудес на свете не бывает, вслед за волей в России, как говорится, без вариантов следовала несвобода.

Переходу к несвободе способствовало еще и следующие два последствия наступления воли: 1) резкое ухудшение экономического положения, в связи с чем население страдало от голода, а зимой – к тому же и от холода в домах; 2) крутое падение безопасности существования людей. Согласно теории А. Маслоу [97], потребности в пище и тепле находятся на первом, а потребность в безопасности – на втором уровнях в выявленной им иерархии человеческих нужд. Неудовлетворенность потребностей первых двух уровней, как свидетельствуют исследования Дж. Ароноффа [98] и Дж. Кнутсон [99], оказывает большое влияние на политические события. В их работах показано, что люди, у которых эти потребности не удовлетворены, тяготеют к принятию автократической политической системы.

Поскольку последняя воля – ельцинский режим – была цивилизованнее предыдущих, большинства россиян голод и холод все-таки не коснулись, а вот уровень социальной защищенности, как отмечалось выше, резко упал почти у всех.

Ныне уже очевидно, что на смену ельцинской воле приходит новая несвобода. Обнадеживает то, что пока она гораздо более цивилизованна и "либеральна", чем предыдущая даже в самые "мягкие" советские времена – хрущевскую оттепель и горбачевскую перестройку. Однако эти цивилизованность и "либерализм" связаны в основном со сравнительной мягкостью внешнего фактора, детерминирующего отсутствие свободы, – доминирование государства, сильных мира сего, норм и обстоятельств жизни над рядовыми гражданами стало явно не таким жестоким как в СССР. Силой решения навязываются людям в значительно меньшей степени, чем при советском режиме. Российское доминирование, все еще существенно более поработительное по сравнению с западным, во многом воплощается в широчайшем информационном, процедурном и кризисном манипулировании. Недаром, например, общепринятым является мнение о том, что российская демократия насквозь манипулятивна. И это при отсутствии развитого гражданского общества и народовластных традиций. Причем эффективность манипулирования как средства доминирования очень высока, поскольку способствующие ему отклонения от рациональности в российской культуре принятия решений немногим меньше, чем в советской.

В сфере фактора внутреннего характера, определяющего свободу, – позитивных возможностей и способностей людей к самореализации и самоопределению – улучшения по отношению к советской несвободе, может быть, в целом и вовсе нет. Возможности самоопределения, безусловно, возросли. Зато в среднем по стране ухудшились возможности самореализации для подавляющего большинства настоящих и будущих профессионалов во многих очень важных областях человеческой деятельности – просвещении, здравоохранении, науке, культуре, спорте и др. Способности людей к самореализации и самоопределению как общественный феномен детерминируются поведенческой культурой, причем главным образом ее определяющим компонентом – культурой принятия решений, а точнее, рациональностью последней [1]. А значит, способности, о которых идет речь, остались практически на прежнем уровне.

Таким образом, наступающий период российской несвободы отличается от всех предыдущих: и в части внешнего фактора, и в части фактора внутреннего характера, детерминирующих свободу или ее отсутствие, – утверждающаяся несвобода проистекает в большей мере не от авторитарного регулирования власти, а от отклонений от рациональности в российской культуре принятия решений.

5.2.2. ВЫВОДЫ О РОССИЙСКОМ ЦИКЛЕ

Итак, мое предположение и вытекающий из него прогноз следующие.

Переходы "несвобода-воля" и "воля-несвобода" обусловлены недостаточной рациональностью. Вступление в новый вероятный виток этого порочного цикла – волю – в будущем может быть прервано двумя вариантами развития событий. Первый из них, катастрофический, связан с прекращением существования самого объекта циклических изменений, то есть с развалом России. Следует обратить внимание на то, что в двух последних переходах из несвободы к воле в 1917 и 1991 годах от России отделялись значительные части. Второй вариант, благополучный, возможен только при условии устранения указанной мною причины пагубной цикличности путем планомерной корректировки отклонений от рациональности в российской культуре принятия решений.

Проект такой корректировки предлагается во второй главе. Осуществление этого проекта вполне реально в период текущей сравнительно цивилизованной и "либеральной" несвободы. В таком случае она окажется последним витком порочного цикла, и через десять лет целенаправленного повышения рациональности в России ей уже не будет угрожать ни новая воля, ни развал; придет, наконец, полноценная свобода.

5.3. ИЗРАИЛЬСКИЙ ЦИКЛ "ПСЕВДОМИР-ВОЙНА-ПСЕВДОМИР"

5.3.1. ОТКЛОНЕНИЯ ОТ РАЦИОНАЛЬНОСТИ В ИЗРАИЛЕ

Отклонения от рациональности в культуре принятия решений Израиля особенно заметны в коллективном принятии решений. По отношению к индивидуальному принятию решений вообще не имеет смысла говорить о единой израильской культуре. Израиль в большой мере является страной иммигрантов, прибывших из разных частей света. Они, а зачастую и их дети, являются носителями культур стран исхода, порой значительно отличающихся друг от друга в аспекте рациональности. Например, как уже отмечалось, индивидуальные стили принятия решений у репатриантов из экс-СССР гораздо сильнее отклоняются от рациональности, чем у выходцев из Северной Америки. Коллективное же принятие решений, в котором обычно участвуют представители многих разных культур, получается, так сказать, "усредненным". Присущие ему отклонения от рациональности отчетливо видны в открытых для общественности процедурах принятия политических решений, являющихся, как правило, коллективными.

Среди этих отклонений выделю два, которые, на мой взгляд, наносят наибольший вред израильской политике.

Первое из них – неумение и нестремление прогнозировать развитие событий при выборе того или иного варианта решения. Пример вредоносности этого отклонения будет приведен в следующем разделе.

Второе – неосознавание необходимости и неумение уяснить и сформулировать проблему – разность между текущим неудовлетворительным положением дел и оптимальным состоянием, которого требуется достичь. Это оклонение от рациональности охарактеризовано в Разделе 2.2 при описании И-Р.1 – атрибута иррациональности, делающего почти шизофреническими многие российские коллективные процедуры принятия решений. К сожалению, то же самое можно наблюдать и в Израиле.

Ярким примером подобной "коллективной шизофрении" был плюрализм позиций членов ушедшего в 2003 году в отставку правительства. Заместитель премьер-министра Ш. Перес призывал искать решение вместе с палестинцами на переговорах о продолжении мирного процесса по формуле "территории в обмен на мир", что подразумевает создание палестинского государства в Иудее, Самарии и Газе. Министр и член кабинета по безопасности Э. Эйтам заявлял, что Израилю следует принять решение, не спрашивая палестинцев, и никакого их государства в Иудее и Самарии ни в коем случае не должно быть создано. Некоторые министры и члены правящей коалиции ратовали за отделение в одностороннем порядке посредством создания "стены", которая перекрыла бы пути проникновения палестинцев туда, где живут израильтяне. Премьер-министр А. Шарон сперва подчеркивал стремление к двусторонним мирным переговорам с палестинцами, однако оговаривал, что их нельзя вести под огнем. Затем он объявил войну палестинским террористам и поставил задачу разрушения инфраструктуры террора. В марте 2002 года призывал к созыву региональной конференции с участием арабских стран и США. Осенью 2002 года центральной темой его политической риторики являлось отстранение Я. Арафата от власти в ПЛО. Затем он возлагал надежды на план урегулирования конфликта "дорожная карта".

Представленные разногласия в правительстве отражают разделение израильтян на три большие части по отношению к урегулированию противостояния с палестинцами. Левые считают, что конфликт может быть разрешен только с согласия обеих сторон, ради достижения которого следует вести переговоры с палестинцами, предлагая удовлетворение их требований вплоть до освобождения всех оккупированных территорий и установления столицы палестинского государства в восточном секторе Иерусалима. Правые против столь существенных уступок и не видят в нынешнем палестинском руководстве партнера, с которым возможно договориться на приемлемых для них условиях, поэтому они настаивают на сохранении существующего положения до тех пор, пока такой партнер «созреет» на палестинской стороне. Центристы готовы отступить с большей части территорий, включив, однако, в границы Израиля наиболее значительные блоки еврейских поселений, образованных на бывших иорданских землях, захваченных в войну 1967 года; причем сделать сие в одностороннем порядке, если палестинцы с этим не согласятся.

На мой взгляд, именно из-за данного раскола в общественном мнении принятие эффективного стратегического решения по вопросу, о котором идет речь, невозможно посредством конвенциональных парламентских процедур. Очевидно, что в любом остром противостоянии с внешней стороной (в частности, в противостоянии Израиля с палестинцами) эффективным может быть только такой стратегический курс, с которым солидарно подавляющее большинство граждан страны, но ни в коем случае не такой, которому противится чуть ли не половина своего же населения. И это сопротивление не исчезнет, даже если парламент каким-то чудом единогласно проголосует за то или иное решение.

Вот почему, вероятно, стратегической инициативе израильское руководство предпочитает тактику реагирования на поток исходящих извне вызовов. В результате в современной ситуации цикл "псевдомир-война-псевдомир" формируется главным образом в зависимости от действий либо исламских фундаменталистов, либо международного сообщества. А цикличность воплощается в основном в "умерении-обострении-умерении" конфликта с палестинцами. Вряд ли реалистично надеяться, что данный цикл будет чудесным образом прерван извне в интересах еврейского государства. Израилю следует перейти от реагирования к стратегии генерирования потока событий выгодного для себя. Очевидно, для того чтобы такой крошке как Израиль сгенерировать поток событий, который был бы навязан палестинцам и стоящему за ними исламскому миру, а также принят международным сообществом, необходимо совершить нечто экстраординарное или даже беспрецедентное в мировой истории.

В настоящей главе израильскому обществу предлагается вместо того, чтобы, следуя руководству, ждать, что выход из нынешнего тупикового положения подскажет какое-то чудо, позаботиться о солидарном решении своей судьбы самому. Для осуществления этого предложения в практическом плане прежде всего надо разработать эффективную процедуру принятия такого решения.

В качестве предпосылки к ознакомлению с искомой процедурой напомню о вкладе очерченной в Разделе 1.3.2 методики диалог-дискуссия-сближение позиций в достижение "возвышающего" согласия. Укажу также на обсуждавшиеся в Разделе 1.3.3 политологические эмпирические данные [64-68] и результататы социопсихологических экспериментальных исследований [69, 70], показывающие, что в процессе рационально построенного коллективного принятия решений его участники обычно корректируют свои позиции в общих интересах и у них возрастает стремление к сотрудничеству и степень солидарности поведения.

На мой взгляд, очень маловероятно, что какая-нибудь даже самая рациональная процедура принятия решений в Кнессете (не говоря уже о конвенциональных дебатах) приведет к солидарному решению о стратегическом курсе в противостоянии с палестинцами. К тому же, как отмечалось выше, даже парламентская солидаризация вряд ли устранит такой глубокий раскол в общественном мнении, как в Израиле. Вместе с тем представляется вполне вероятным, что искомое решение может быть принято в ходе рациональной процедуры принятия решений, которая будет общенациональной, т.е. такой, участвовать в которой будут иметь возможность все избиратели Израиля. Поэтому об этой процедуре я и поведу в основном речь ниже.

Но, возможно, не следует останавливаться на предлагаемом расширении круга лиц, принимающих решение – с политиков до всех избирателей? Может быть, целесообразно пойти еще значительно дальше и включить в число участников процедуры всех палестинцев? Вдруг, действительно, вопрос обеспечения безопасности Израиля невозможно решать без их участия, а значит, рекомендовать нужно даже не общенациональную, а двунациональную рациональную процедуру принятия решений?

Дабы ответить на эти вопросы рассмотрим в следующем разделе уже предпринятую попытку выработать решение вместе с палестинцами.

5.3.2. "МИР В ОБМЕН НА ТЕРРИТОРИИ" – РАЦИОНАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ?

В 1993 году в качестве решения палестино-израильской проблемы был предложен мирный процесс по в формуле "мир в обмен на территории". Даже без сведений о процедуре выработки этого решения, которая была скрыта от общественности, очевидна ее нерациональность. При рациональном принятии решений обязательно формулируется четкая генеральная цель, а на какое конкретное геополитическое положение был нацелен мирный процесс неясно. Формулировка "мир, безопасность, стабильность, сотрудничество", светлый идеал "Нового Ближнего Востока" – не более чем общие слова, расплывчатые благие пожелания, а не конкретная цель, с которой можно было бы оперировать. Таковая должна включать четкие представления о границах палестинской территории, ее государственном статусе, населении, основных договорных принципах взаимоотношений с Израилем и т.д. То есть конкретный образ геополитического положения, которое необходимо было наметить в качестве конечного пункта пути под названием мирный процесс.

Принимая во внимание упомянутое выше основное современное воплощение цикла "псевдомир-война-псевдомир", достижение окончательного урегулирования конфликта с палестинцами и есть прорыв этого порочного круга в израильской истории.

В связи с вопросом о генеральной цели мирного процесса вспоминается фрагмент из интервью Н. Щаранского, взятого у него газетой "Новости недели" осенью 2000 года по завершении его визита в Америку. Это было накануне тамошних выборов, поэтому у него спросили, кто более предпочтителен для Израиля в качестве президента США – Дж. Буш или А. Гор? Он ответил, что встречался с ближайшими помощниками и того, и другого – обе команды настроены очень дружественно по отношению к Израилю, и те, и другие спрашивают: скажите, чего хочет Израиль? Действительно, в Израиле ведь так и не определили конкретно цель страны в конфликте с палестинцами. Симптоматично, что рациональные американцы прежде всего спрашивали об этом – в самом деле, если Израилю помогать, то в чем, в достижении какой цели? Симптоматично, что россияне, культура принятия решений которых не менее нерациональна, чем израильская, аналогично израильтянам построили процесс мирного урегулирования в Чечне. В Хасавюртовском соглашении 1996 года тоже не была обозначена четкая конечная цель. Заключавший это соглашение со стороны России А. Лебедь обосновывал такое решение тем, что договориться о конечном виде мирного сосуществования сразу невозможно, по его словам, "сначала на этой земле должны зарасти травой русские и чеченские могилы". Но зарасти им было не суждено, поскольку в ситуации взаимной враждебной неудовлетворенности не могли не появляться все новые и новые могилы. Поэтому совершенно закономерно, что в 1999 году так построенное мирное урегулирование было прервано новой российско-чеченской войной.

В общем, израильские творцы мирного процесса сотворили абсурд: не определив, куда держать путь, они приняли решение, каким методом следует продвигаться (неизвестно к какой цели). Этот метод выразился в формуле "мир в обмен на территории".

Возможно, кто-то мне возразит, что моя интерпретация данной формулы как формулы процесса обмена – постепенно палестинцы получают под свой контроль территории, а израильтяне обретают мир – не единственная. Ее можно интерпретировать и как формулу конечного результата, т.е. цели обмена: урегулирование завершилось тем, что палестинцы получили территории, а израильтяне обрели мир. Я провел нечто вроде блиц-опроса своих знакомых-израильтян, спрашивая у них, как они интерпретируют эту формулу. Многие из них и в самом деле ответили, что воспринимают ее как описание конечного результата урегулирования конфликта. Каждому ответившему так я напомнил, что данная формула была принята обеими сторонами. А в таком случае, если бы в ней действительно имелся ввиду конечный результат, то стороны могли бы принять его только тогда, когда он был бы конкретизирован: какие территории, в каком статусе и с каким населением; что представляет собой мир и чем он подкреплен. Все согласились с этим и признали свою интерпретацию формулы как описания конечного результата мирного процесса нелогичной, сказав, что просто не вдумывались в это.

[Следует отметить, что данный факт точно характеризует низкий уровень израильской культуры принятия решений. В самом деле, правительство предъявило обществу решение судьбоносной для нации проблемы, известной всем от мала до велика, а многие даже не вдумывались в существо решения. Судя по тому, что вслед за принятием решения правительство главным образом реагировало на поток последовавших событий, а не генерировало свой поток, мне представляется, что и им самим решение не было глубоко продумано ни на шаг вперед.]

Итак, формула "мир в обмен на территории" допускает лишь одну логически непротиворечивую интерпретацию – описание процесса обмена, при котором палестинцы получают все новые и новые территории, а Израиль – все больше и больше мира. Возможно ли осуществить на практике процесс обмена, описываемый этой формулой? При любом обмене для того, чтобы одна из сторон получила нечто, другая сторона сначала должна ей что-то дать или от чего-то отказаться в ее пользу. Отдавание при обмене – действие начальное, получение же – его последствие, оно произойдет, только если будет совершено начальное действие. Поэтому для того, чтобы понять, возможен ли обмен, его надо описать в виде начальных действий (кто чего отдает или от чего отказывается), а не в форме зависящих от них следствий (кто чего получает).

Можно ли сказать, что Израиль отдает палестинцам территории Газы, Иерихо, Рамаллы, Хеврона и т.д.? Они населены палестинцами и в этом смысле уже являются их территориями. Израиль отказывается от контроля над этими территориями, и то лишь частично. Даже левое правительство 1992-1996 гг., соглашаясь на создание палестинской автономии, а затем государства, противилось бесконтрольному переселению на его территорию всех палестинских беженцев и приобретению им тяжелого вооружения. То есть полного контроля над тем, что происходило бы в данных важнейших аспектах на территории палестинского государства, палестинцы не получили бы и от левых.

С другой стороны, можно ли сказать, что если палестинцы дадут даже самые обязывающие договорные обещания мира, Израиль его действительно получит? В положении, при котором палестинские анклавы в Газе, Иерихо, Рамалле, Хевроне и т.д. расположены внутри границ Израиля и коммуникации между ними проходят по его территории, – а именно так мыслилась география палестинского государства или автономии – подлинной отделенности народов друг от друга нет, их сепаратная жизнь невозможна. В такой ситуации мир зависит не от каких-то договоров правителей, а от отношения народов друг к другу. Израиль получит мир только тогда, когда палестинцы перестанут враждебно относится к еврейскому государству. Без этого любые договорные обещания, которые они дали или дадут, мало чего стоят.

Теперь ясно, как в формуле мирного процесса заменить действия-следствия, выражающие получение, на то, что должно сначала произойти, чтобы эти следствия наступили. Описание процесса в виде начальных действий выглядит следующим образом: частичная передача Израилем контроля над палестинскими территориями в обмен на отбрасывание палестинцами своего враждебного отношения к еврейскому государству.

Это описание обмена, осознанно или не осознанно предполагавшегося (и продолжающего предполагаться) умеренными левыми, позволяет сделать вывод, что осуществить его было (и остается) невозможно. Ведь палестинцы никогда не удовлетворятся частичной передачей им контроля над территориями, которые они занимают и считают своими. Пока палестинцы будут чувствовать, что их права хотя бы отчасти ущемлены Израилем, они не перестанут воспринимать его как злейшего врага, и среди них всегда найдется достаточно патриотов, которые попытаются любой ценой (даже ценой самопожертвования) бороться против еврейского государства и народа, чтобы добиться справедливости. Вспомним о массе палестинских подростков 11-13 лет, которые еще до последнего витка интифады, начавшегося в 2000, году бросали камни в израильских солдат. Они и их нынешние сверстники настолько полны враждебности, что не считаются с риском для жизни. А ведь 13 лет назад, когда начинался мирный процесс, это были несформировавшиеся маленькие дети. Они же выросли с мирным процессом и не должны бы, по его идее, быть настроены так враждебно. Предотвратить естественные для палестинцев кровавые проявления этой патриотической вражды (массовые агрессивные выступления типа интифады, террористические атаки самоубийц, обстрелы из легкого и тяжелого оружия и т.п.) и ответную кровавую реакцию на них со стороны израильтян в ситуации географической неотделенности, территориального взаимопереплетения двух неравноправных народов не под силу никакой армии, службе безопасности и т.п.

Следует ли отсюда, что полное восстановление ущемленных прав палестинцев надо сделать конечной целью урегулирования, об отсутствии которой говорилось выше, и продолжать мирный процесс с этой корректировкой? Главное право, которого добиваются палестинцы, – это право на возвращение беженцев, оставивших свои земли, дома, деревни и города на территории Израиля в результате военных действий 1948 и 1967 годов. Но эти земли, дома, деревни и города уже либо заняты, либо разрушены. Вот что сказал в интервью журналу "Тиккун" (№2, 2001) известный левый израильский историк Б. Моррис, в чьих работах представлены обширные данные в подтверждение права палестинских беженцев на возвращение, о возможной реализации этого права: "Страна евреев и палестинцев, которые вернутся в нее полными гнева не только на то, как с ними обращались в прошлом, но и на то, что их деревни и дома для них недоступны, – такая страна вскоре станет неуправляемой. Жизнь каждого еврея в этой стране будет под угрозой."

В Израиле все более распространенным становится следующее восприятие проблемы. Растет понимание, сколь велики основания и решимость палестинцев добиваться полной реализации своего права на возвращение и враждовать из-за этого с евреями. Вместе с тем для все большего количества израильтян проясняется, что частичные уступки со стороны Израиля ничуть не уменьшают ненависть к нему палестинцев, а только усугубляют исходящую от них опасность. Ведь в результате этих уступок просто укрепляется плацдарм, с которого палестинцы ведут борьбу за свои права. И пока они не добьются победы, среди них не иссякнет источник тех, кто будет бороться даже самыми кровавыми средствами.

Ощущение опасности реализации права палестинцев на возвращение, вероятно, стало одной из главных причин того, что в 2001 году на досрочных выборах премьер-министра подавляющее большинство избирателей проголосовало против Э. Барака. Они сочли, что в его переговорах с Арафатом на очереди уступки в вопросе возвращения беженцев, а это, как им резонно представляется, – начало конца Израиля. На мой вгляд, есть все основания считать, что взаимодействие сторон в палестино-израильском противостоянии неустранимо антагонистично.

Но то, что реализация права на возвращение – самый важный для палестинцев вопрос и многие из них будут добиваться его решения любой ценой, легко было понять еще тогда, когда принималось решение о мирном процессе. Не являлось секретом и то, что неготовность палестинцев отказаться от упования на возвращение определит и позицию их руководства. Б. Моррис, например, замечает, что если бы палестинский лидер подписал соглашение с Израилем, не включающее пункт о возвращении, он был бы попросту убит своими соотечественниками. Это же утверждение я неоднократно слышал от своих знакомых израильских арабов.

Таким образом, надеяться, что какой-то глава палестинцев (будь то прежний Арафат, ныешний Абу-Мазен или будущий лидер) мог бы заключить договор об окончательном урегулировании конфликта, приемлемый для Израиля (а значит, исключающий более или менее полное возвращение палестинцам отнятых у них земель, населенных пунктов, домов и прав), означает рассчитывать на то, что палестинский руководитель мог бы пойти на самоубийство не ради священной войны, а ради мира с Израилем. И для того, чтобы увидеть, что надежда договориться с палестинцами имеет именно этот абсурдный характер, требовалось просто вдумчиво разобраться в проблеме.

Формулу "мир в обмен на территории" нельзя было бездумно применять к урегулированию палестино-израильского конфликта по примеру успешного урегулирования израильско-египетского конфликта. В том случае данная формула сработала, потому что была конкретизирована постановкой четкой цели (тогда это действительно было выражением конечного результата, а не процесса обмена) и подразумевала ситуацию географической и государственной отделенности конфликтующих народов. Причем Египту возвращался полный контроль над всеми отторгнутыми у него территориями за исключением лишь небольшого клочка земли, перенаселенного палестинцами, – сектора Газа. Заметим, что даже при этих очень благоприятных для Египта условиях соглашения лидер, его заключивший, – А. Садат – был убит. В частности и поэтому понятно, что никакой палестинский лидер, а не только Арафат, не подвергнет свою жизнь риску, отказавшись от требования возвращения палестинцев.

В общем, как это ни болезненно, следует признать: решение, выразившееся в мирном процессе в той форме, что принята в 1993 году, настолько нерациональное, что его невозможно выправить никакой корректировкой. В нем отклонения от рациональности воплотились в двойном абсурде. Во-первых, не была конкретизирована конечная цель, на которую направлено решение. Во-вторых, в качестве средства достижения неконкретной, выраженной в общих словах цели, избрали метод обмена, по которому не было сделано вдумчивого прогноза его осуществимости. Итак, из-за недостаточной рациональности – вот что, как и в России, препятствует выходу страны из злосчастного цикла – Израиль ныне даже дальше от реализации удовлетворительного для себя решения конфликта с палестинцами, чем в 1993. В данной ситуации обострившегося антагонизма, очевидно, ничем не поможет и двунациональная рациональная процедура принятия решений. Как отмечалось в Разделе 1.3.1.1, процедурная рациональность не работает, когда участников принятия решений раздирают непреодолимые антагонистические противоречия.

Но, может, кто-то третий сумеет сделать то, к чему в марте 2003 года призвал французский министр иностранных дел Д. де Виллепин и чего я всей душой желал бы израильтянам и палестинцам: "Крайне необходимо открыть новые политические перспективы для удовлетворения чаяний Израиля в вопросе безопасности и потребности палестинского народа в справедливости." Может, выходом послужит решение, настоятельно насаждаемое какой-то внешней могучей силой, – например, план "дорожная карта"? В прессе суть этого плана обозначена новой формулой обмена: "безопасность в обмен на государство". Однако из первой попытки обмена ясно, что палестинцам нужно не только государственное обустройство, но справедливое, с их точки зрения, общее обустройство. Поскольку план не требует немедленного официального соглашения о какой-то определенной конфигурации окончательного урегулирования конфликта, оставляя этот вопрос для переговоров, то под сильным давлением внешней силы его приняли обе стороны. В настоящее время его выполнение приостановлено, далее в лучшем случае израильтяне и палестинцы будут изображать переговоры, всячески их затягивая, вместе с этим запустится процесс умиротворения, который продолжится до того времени, когда откладывать решение об окончательных условиях сосуществования палестинцев и израильтян станет уже невозможно. Так как условий, обеспечивающих достаточную для Израиля безопасность и приемлемую для палестинцев справедливость, к несчастью, нет, в означенное время либо конфликт снова обострится и в результате вернется к нынешнему состоянию, либо какая-то из сторон примет решение в одностороннем порядке. Если так поступят палестинцы, то, поскольку сил навязать Израилю свое решение у них нет, это приведет к тому же обострению конфликта с тем же результатом. Т.е. произойдет просто еще один виток цикла "псевдомир-война-псевдомир". Так что остается альтернатива, рассмотрению которой и посвящено последующие разделы настоящей главы.

5.3.3. К ВОПРОСУ ОБ ОДНОСТОРОННЕМ ПРИНЯТИИ ИЗРАИЛЕМ РЕШЕНИЯ ОБ ОКОНЧАТЕЛЬНОМ УРЕГУЛИРОВАНИИ

В предыдущем разделе было показано, что проблема палестино-израильского урегулирования оказалась гораздо сложнее, чем выглядела при ее поверхностном рассмотрении. Означает ли это, что выхода из острого противостояния Израиля с палестинцами в близком будущем нет? Как считает тот же Моррис: "Возможно, нам нужно подождать несколько поколений, пока палестинцы будут готовы принять реалии, состоящие в том, что беженцы не могут вернуться." Полагаю, результат такого ожидания будет не менее печальным, чем тот, который в Чечне принесло ожидание того, чтобы "могилы заросли травой". Конфликт из-за своей неразрешенности будет периодически обостряться, выливаясь все в новые и новые кровавые столкновения и делаясь все более и более непримиримым.

Однако, представим, что сбудутся оптимистические надежды Морриса и через несколько поколений палестинцы, примирившись с реальностью, согласятся на приемлемые для Израиля условия урегулирования. Между тем такие условия, максимально учитывающие интересы палестинцев, могут быть уже в наши дни выработаны и реализованы Израилем в одностороннем порядке. В этом случае нескольким поколениям палестинцев не придется мучиться в лагерях беженцев и на территориях, блокируемых извне чужими вооруженными силами, а израильтянам не придется жить под прессом интифады или, того хуже, партизанской войны.

Итак, перед Израилем дилемма. Либо в одностороннем порядке выработать и реализовать стратегическое решение по обеспечению своей безопасности в противостоянии с палестинцами, учитывающее их интересы в максимальной степени, приемлемой для еврейского государства. Либо в лучшем (на мой взгляд, маловероятном) случае предоставить мучиться на протяжении жизни нескольких поколений себе и палестинцам, пока последние сделаются реалистичными, а в худшем – так никогда и не избавиться от кровавого противостояния.

Думается, для того, чтобы иметь шансы на реализацию в одностороннем порядке, стратегическое решение по обеспечению безопасности Израиля должно обладать следующими тремя свойствами: 1) быть выработанным при участии всего народа; 2) представлять собой не какую-то краткую формулу, а достаточно подробно разработанный план; 3) иметь хорошее качество. А главным свойством, от которого зависит высокое качество искомого решения, является то, что с этим решением солидарно подавляющее большинство граждан Израиля. Данное свойство настолько важно, что все остальные мыслимые свойства, вместе взятые, уступают ему по значению. Провал Израиля в урегулировании конфликта с палестинцами – яркое подтверждение известной истины: в противостоянии с противоборствующей стороной большие внутренние разногласия катастрофичны.

Отмечу, что участие в выработке плана всего народа и согласие с выработанным решением подавляющего большинства граждан не только основные внутриизраильские, но и важные внешнеполитические факторы, способствующие осуществимости максимально выгодного для Израиля плана. Если правительство законно уполномочено всем народом проводить в жизнь определенный план, оно приобретает необыкновенно сильную позицию на международной арене. Любому государству, декларирующему демократические ценности, будет неловко отвергать план, явящийся легитимным и совершенно определенным выражением воли подавляющего большинства израильского народа.

Ныне же даже о победившей на выборах партии продолжателей Шарона нельзя сказать, что народ уполномочил их действовать каким-то определенным образом (программы-то действий они на выборах не представили). Между тем ясно, что прорыв в обеспечении безопасности Израиля в противостоянии с палестинцами может быть достигнут только посредством реализации какого-то нетривиального радикального решения. Очевидно, в рамках теперешних обычных политических процедур прийти к такому решению не способно и правительство национального единства. Оно обречено на аморфную неэффективную политику, если у него не будет опоры на законным образом выраженное общенациональное согласие с радикальным решением. [Я имею в виду решение об окончательном урегулировании, а не какой-то паллиативный план типа одностороннего вывода поселений из Газы, Иудеи и Самарии. Замечу, что из-за разногласий даже этот далеко не радикальный и не рассчитанный на окончательное урегулирование план оказалось невозможным принять в завершенном виде. И только для того, чтобы одобрить его большинством голосов на заседании правительства хотя бы в таком виде, накануне заседания Шарону потребовалось уволить двух министров. Такая «работа» с мышлением ведущих участников рефлексивного процесса инноваций (нет человека – нет мышления) контрпродуктивна – она лишь усугубляет расхождение позиций и в среде ведущих участников политического процесса, и в обществе в целом.]

---------------------------------------------------------

Здесь уместно сделать небольшое отступление для обсуждения вопроса о рациональности решения Шарона об отступлении из Газы и частично Иудеи и Самарии – шага, в одностороннем порядке продолжившего движение в направлении, указанном "дорожной картой".

В связи с этим в ивритоязычной прессе Шарона сравнивали с Горбачевым – мол, лидер израильских правых встал на путь принятия неординарных для них решений в противостоянии с палестинцами, что приведет его к тому же, к чему привели небывалые по советским меркам реформы президента СССР, инспирированные противостоянием с Западом, – к политическому краху. Действительно, упомянутые в Разделе 5.3.1 шараханья правительства Шарона вызывают в памяти самоотчет Горбачева о ходе перестройки, цитированный в Разделе 1.1. Он свидетельствует о том, что и резонные с точки зрения простого здравого смысла шаги (каковыми являлись и «ускорение за счет научно-технического прогресса», и «радикальная экономическая реформа» социалистической системы, и демократизация «командно-административной системы», и занятие «федерацией, положением народов») могут оказаться губительными без "продуманной комплексной концепции" преобразований. Тривиальное здравомыслие дает массу резонов шагу из Газы и Иудеи и Самарии самому по себе. Но на пути к какой генеральной цели этот шаг? Стоит ли он на верном месте в правильной последовательности всех нужных шагов? Сделан ли он своевременно?

Как показано выше, рациональное решение по масштабной общественно-политической проблеме – "продуманная комплексная концепция" преобразований – должна содержать исходную стратегию – детальное представление о генеральной цели преобразований, методах и средствах ее достижения и последовательности шагов по направлению к этой цели, а также программу работы с мышлением людей, вовлеченных в рефлексивный процесс преобразований (чем больше вовлеченность, тем большая требуется работа). К тому же рациональность обусловлена еще и тем, насколько грамотно вырабатывалось решение.

Сомнительно, что у Шарона было, а у его последователей есть хотя бы что-нибудь (!) из этого перечня. Следствием из идеи процедурной рациональности является положение о том, что чем ниже рациональность принятия решения, тем оно с меньшей вероятностью может оказаться хорошим. Так что в процессе вывода поселений из Газы, Иудеи и Самарии нам остается уповать на счастливый случай.

---------------------------------------------------------

Думается, решение, согласованное подавляющим большинством израильтян (а таковое только и может быть хорошим), возможно получить лишь в ходе общенациональной рациональной процедуры принятия решений. Любое, пусть даже самое гениальное геополитическое решение, если его продекларирует и начнет "пробивать" какая-то политическая сила, неизбежно будет подвергнуто массированной обструкции ее политическими соперниками и, таким образом, опять станет яблоком раздора для нации. Но общенациональные рациональные процедуры выработки решений не практикуются повсеместно принятой представительной демократией.

В связи с этим нельзя не вспомнить Ж.-Ж. Руссо, внесшего огромный теоретический вклад в утверждение идеи демократии своей концепцией суверенитета народа. Руссо [100], однако, считал, что суверенитет народа может осуществляться только самим народом и настаивал на прямом участии в принятии решений каждого гражданина. Лишь при таком условии – справедливо, как теперь видно, полагал величайший идеолог демократии – гражданин не отделяется от государства. Но непосредственную форму правления в больших общностях людей во времена Руссо не имелось возможности осуществить на практике. Поэтому, чтобы воплотить демократию в реальную жизнь, была внедрена идея представительства народа. Ныне, однако, благодаря развитию средств коммуникации и "технологии" принятия решений, судьбоносные вопросы жизни страны стало возможным решать при прямом участии всего народа.

Я веду речь об участии во всем процессе принятия решений, а не только в его последней четвертой фазе (см. Раздел 1.3.1.1) – выборе наиболее предпочтительного варианта решения – как в современной прямой демократии. В Разделе 3.5 отмечалось, что в том виде, в котором прямая демократия существует ныне в Швейцарии и некоторых штатах США, где наиболее острые вопросы жизни общества решаются на референдумах, она является шагом вперед по сравнению с традиционной представительной демократией. Но поскольку референдум – это форма окончательного выбора, а не выработки решения, посредством него невозможно получить такое решение по урегулированию палестино-израильского конфликта, которое обладало бы вышеозначенными свойствами 1) – 3). В нынешней ситуации раскола общественного мнения в Израиле очень маловероятно, что результатом конвенционального референдума будет решение, обладающее и главным свойством.

Необходимо создать и отработать в группах с подходящим количеством участников модель рациональной процедуры коллективного принятия решений, предназначенной для применения в общенациональном масштабе. Такая процедура, предусматривающая участие всего народа во всем процессе принятия решений, не имеет прецедента в современной демократии – ни в представительной, ни в прямой. Соображения по созданию искомой модели представлены в заключительной части следующего раздела, они базируются на современной "технологии" принятия решений.

5.3.4. ПРОБЛЕМНО-ДЕЛОВАЯ ИГРА

Противоречия, существующие в израильском обществе в отношении противостояния с палестинцами, столь остры, что многим не верится в возможность преодоления этих противоречий и среди рядовых граждан, придерживающихся разных политических взглядов. Дабы снизить сие недоверие расскажу о коллективной рациональной процедуре выработки решения по обеспечению безопасности Израиля в противостоянии с палестинцами, которая прошла в январе 2001 на специальной проблемно-деловой игре в Реховоте. В ней участвовало около 30 человек (в основном, выходцы из бывшего СССР) из Реховота, Тель-Авива, Иерусалима, Беер-Шевы, Кфар Сабы и Бней-Айша – рабочие, служащие, владельцы малых бизнесов, инженеры и пенсионеры; новые репатрианты, старожилы и коренные израильтяне в возрасте от 25 до 70 лет. Все, кроме двоих, не являлись членами общественно-политических организаций. По их изначальным взглядам на проблему палестино-израильского урегулирования участники примерно поровну делились на левых, правых и центристов. В общем, это было три десятка обыкновенных израильтян, которые никогда раньше не участвовали в коллективных рациональных процедурах принятия решений.

После открытия игры и разъяснения ее темы и строя предстоявшей рациональной процедуры участники в малых группах занялись осуществлением первых трех фаз принятия решений – 1) всесторонним анализом и четкой системной постановкой проблемы, 2) выработкой своего группового варианта решения, 3) прогнозированием возможных последствий реализации этого варианта и систематизированной оценкой его плюсов и минусов. В каждой группе работу направлял (по процедуре, но не по сути) специалист по принятию решений.

Сформировалось три группы, отличавшиеся различным видением проблемы урегулирования. Первые рассматривали ее как вопрос выработки взаимоприемлемого компромисса в переговорах с людьми, которые в принципе такие же как израильтяне и ущемлены Израилем, – в таком случае ничего не следует жестко определять для себя заранее, а вырабатывать надо варианты, которые можно было бы им предложить, чтобы договориться. Вторые считали, что имеют дело с врагом, природа поведения которого принципиально отличается в худшую сторону от израильской, – в этом случае ему надо силой навязать принятое Израилем в одностороннем порядке решение, которое и требуется определить. Третьи во взгляде на ситуацию исходили не из того, кто прав, а кто виноват, а из того, кто может предпринять действия, которые выведут из нынешнего тупика, а кто – нет. И поскольку ситуация контролируется Израилем, ему следует в одностороннем порядке очертить условия обеспечения безопасности в противостоянии с палестинцами, затем попытаться достичь соглашения в рамках этих условий путем переговоров, а в самом крайнем случае, если договориться не удастся, вынудить палестинцев подчиниться воле израильского народа – в данном случае прежде всего надо определить условия обеспечения безопасности.

В результате на игре начали разрабатываться три проекта, основанные на разных принципах: (а) мир в обмен на территории; (б) мир в обмен на мир (ничего не отдавать, в ответ на интифаду мощным силовым давлением показать палестинцам, что они тоже очень нуждаются в мире); (в) территории в обмен на территории (взаимный трансфер палестинцев из Иудеи и Самарии на израильскую территорию вокруг Газы и израильтян с этой территории в Иудею и Самарию).

Группам было дано задание на общем заседании доложить проекты по единой схеме: (1) описать свое видение проблемной ситуации и обосновать его, (2) сформулировать предлагаемые критерии оценки качества решерия, (3) поставить конкретные цели по обеспечению безопасности в противостоянии с палестинцами, (4) предложить программу действий по достижению этих целей, (5) обосновать оценку своего предложения, показать, почему оно лучше других, и построить прогноз его осуществимости.

После докладов и взаимной критики перед группами была поставлена задача максимально сблизить позиции, заимствуя друг у друга наиболее удачные идеи по постановке проблемы, целеполаганию и собственно решению. По завершении этой работы группы обменялись проектами (первая группа получила для доработки проект второй группы, вторая – третьей, третья – первой) и продолжили их сближение. В результате к концу первого дня игры большинство участников стало склоняться к проекту, синтезировавшему идеи разных групп в рамках принципа "мир и территории в обмен на мир и территории".

Изложу этот проект по приведенной выше пятиступенчатой схеме.

Общее видение проблемы состояло в констатации того, что мирный процесс зашел в тупик и усугубил раскол общества по данному вопросу, дальнейшее продолжение процесса на принципах Осло и раскол недопустимы.

Поэтому, главным критерием, по которому следует судить о качестве решения, определили то, поддерживает ли подавляющее большинство граждан Израиля это решение. Второй критерий – подлинная географическая и государственная отделенность израильтян и палестинцев-неизраильтян. В ходе игры участники пришли к тому же, что и я в своих вышеизложенных рассуждениях: реализация палестинских представлений о равноправном с евреями существовании на территории, расположенной внутри границ Израиля, будет губительна для еврейского государства. Из-за неравноправных же, с точки зрения палестинцев, условий они никогда не прекратят враждовать и бороться с Израилем. А это в случае взаимопереплетения двух народов на одной территории сделает их кровавый конфликт бесконечным.

Конечная цель урегулирования: все палестинцы, проживающие ныне на контролируемой Израилем территории и не являющиеся гражданами Израиля, переселены в палестинское государство. Оно создано вокруг сектора Газа добавлением большой израильской территории так, что граница проходит, например, по линии Ашкелон – Сдерот – Офаким – Мицпе Рамон – гора Саги. Израильтяне переселяются с этой территории в другие районы страны по их выбору, оставляя в неприкосновенности все имеющиеся на ней сооружения. [Переселенцам выплачиваются компенсации за все материальные и эмоциональные потери и предоставляются максимальные льготы на строительство или приобретение жилых или производственных помещений.] Израиль обращается к США с просьбой настоятельно предложить Египту, находящемуся в зависимости от Америки из-за получения от нее значительной помощи, продать для присоединения к палестинскому государству египетскую территорию, прилегающую к сектору Газа и приблизительно равную по площади той, что Израиль отдает палестинцам. В оплату будут предоставлены средства, получаемые Израилем в качестве американской помощи. [В случае согласия Египта на проданной им территории разворачивается строительство городов для палестинцев, оплачиваемое Израилем и предлагаемое для осуществления прежде всего египетским строителям.] Устанавливается международный статус Старого Города Иерусалима. Палестинское государство является независимым и обладает полным суверенитетом над своей территорией, не подвергаясь ничьему контролю. То есть может принимать беженцев, заводить тяжелое вооружение и т.п. Граница между палестинским и еврейским государствами с израильской стороны на всем протяжении герметично перекрыта и укреплена оборонительными сооружениями и военной техникой.

Достижение вышеописанной цели урегулировиния можно начинать только в том случае, если этот проект урегулирования будет поддержан подавляющим большинством израильтян. Сразу же после получения такой поддержки следует приступить к подготовке переселения израильтян. Израиль должен показать, что твердо намерен провести в жизнь принятое решение невзирая на реакцию за рубежом и среди палестинцев. Им надо ясно дать понять, что у них есть только два пути: 1) согласиться с принципом урегулирования "мир и территории в обмен на мир и территории" и вступить в переговоры о выгодной для них границе или 2) быть насильственно переселенными на территорию, определенную для них Израилем в одностороннем порядке. Необходимо создать специальную информационную службу для демонстрации мировой общественности того, на какие лишения идет Израиль, подвергая порой трагическому трансферу сотни тысяч своих граждан, вынужденных покидать родные для них Ашкелон, Сдерот и т.д.; какие материальные потери несет еврейское государство, чтобы, в частности, обеспечить палестинцам возможность жить в полноценном равноправном государстве, а не на той лоскутной территории, которую они занимают ныне. После отселения израильтян и создания герметичной границы арабы, имеющие израильское гражданство, первыми получают право заселения (для них добровольного) в освободившиеся города и поселки. Им за это предлагаются большие подъемные, но с условием отказа от израильского гражданства. Вместе с данным проектом урегулирования целесообразно принять закон о лояльности государству. В нем установить, что гражданин Израиля за действия и призывы, направленные на незаконное изменение границ или демократического и еврейского характера государства, может быть подвергнут длительному тюремному заключению или взамен него – высылке из страны и лишению гражданства. Информацию об этом законе можно было бы использовать при агитации арабов-израильтян эмигрировать в палестинское государство. Переселение палестинцев-неизраильтян следует всячески поощрять (например, устанавливая большие премии за переезд к определенному раннему сроку) и вынуждать (например, блокадой территорий, прекращением поставок израильских товаров и услуг и т.п.). Насильственное переселение стоит применять только в крайних случаях.

Очевидно, что проектное геополитическое положение, нарисованное в излагаемом плане в качестве конечной цели урегулирования, идеально по второму критерию (отделенность). В пользу его высокой оценки по первому критерию (общественное согласие) говорит то, что это решение является, как ни парадоксально, синтезом полярных точек зрения на разрешение палестино-израильского конфликта, имеющих хождение в израильском обществе. Здесь и трансфер, который является идеей крайне правых, и суверенное равноправное палестинское государство на контролируемой ныне Израилем территории, за которое ратуют крайне левые.

Оценивался этот план и в тех аспектах, о которых все время идет речь в обществе – мир, безопасность, стабильность, сотрудничество. В видении мира в данном плане не подразумевается, что палестинцы отбросят вражду к Израилю. Однако, с одной стороны, из-за закрытой и укрепленной границы она не будет израильтян особенно беспокоить. С другой стороны, оказавшись отделенными от еврейского государства в своем собственном, палестинцы через некоторое время обязательно поймут, что в их тяжелых жизненых условиях следует винить не Израиль, а их же коррумпированную верхушку. В аспектах безопасности и стабильности все участники игры сочли план явно лучше любого из возможных вариантов, достижимых в рамках формулы "территории в обмен на мир". По этой формуле, на их взгляд, можно достичь лишь псевдомира и псевдосотрудничества. В лучшем случае, если палестинцы согласятся с принципом "мир и территории в обмен на мир и территории" и линия границ будет установлена путем переговоров, их результатом, конечно же, станет и действенное соглашение о мире и сотрудничестве. В худшем случае излагаемый план придется осуществлять насильственно, следствием чего, безусловно, будет отсутствие мирного соглашения и сотрудничества с палестинским государством. Хотя это и несколько хуже, чем псевдомир и псевдосотрудничество, но с учетом того, что при отсутствии мирного соглашения и сотрудничества у Израиля будет безопасность и стабильность, такое "хуже" не имеет большого значения.

Данный план хуже всех решений, которые можно получить по формуле "территории в обмен на мир", по материальным затратам и организационным трудностям. Но участники игры высказали предположение, что в материальном отношении следует ожидать колоссальной поддержки со стороны диаспоры, а организовать цивилизованное переселение сотен тысяч людей, хоть и трудно, но вполне возможно.

Если трансфер палестинцев придется осуществлять насильственно, этот план окажется плохим в аспекте международной реакции на него. Но предотвратить его осуществление возможно будет только в том случае, если США не поддержат Израиль. Здесь мысли участников игры опять обратились к диаспоре, было отмечено, что Израиль необычайно много значит для евреев США (а также части тамошних протестантов). Вероятно, они активно поддержат какое бы то ни было решение, если оно будет принято подавляющим большинством израильтян. А если его активно поддержат американские евреи и часть протестантов, то и правительство США, наверное, будет вынуждено поступить также. Потому первый критерий (согласие израильского общества) и имеет столь большое значение, что это не только основной внутриизраильский, но и основной внешнеполитический фактор, определяющий осуществимость того или иного выгодного Израилю решения.

Таким образом, при оценке означенного плана выявилось, что вместе со значительными достоинствами у него есть серьезные недостатки. А главное, имеется масса неясностей (какие компенсации окажутся достаточными, чтобы подавляющее большинство потенциальных переселенцев добровольно пошли на это, сколько может стоить сам трансфер и т.д.) и субъективных предположений, которые нуждаются в проверке – действительно ли диаспора даст значительную материальную поддержку, американские евреи захотят и смогут оказать мощное действенное давление на свое правительство и т.п.

Характерно, что участники игры, которые в ее начале уверенно заявляли свои интуитивные позиции и не испытывали нужду в их строгом обосновании, перестроились. После полутора дней процедурно рационально организованной работы все ощутили необходимость получить по многим частным вопросам оценки экспертов, прогнозы специалистов и т.п. У каждого участника игры изменилось исходное видение проблемной ситуации. Поначалу казалось, что целью, которую можно достичь непосредственно, является выработка конкретного геополитического решения. А следовательно, ответ на вопрос "что делать?", стоящий перед страной и предложенный участникам игры, должен описывать действия Израиля в отношении палестинцев. Поскольку изначально участники придерживались правой, левой или центристской политической ориентации, подспудно у них имелись ответы на вопросы "как видится проблема?" и "какими методами и средствами в ней можно действовать?". Когда же первый вопрос был взаимоувязан с поставленными в явном виде двумя последними вопросами, у участников изменились и подспудно существовавшие ответы на эти вопросы и их представление о том, к чему должен относиться вопрос "что делать?". Оказывается, сперва целесообразно спрашивать, не "что делать Израилю с палестинцами?", а "что делать в Израиле, чтобы принять хорошее решение по данному вопросу?".

Сложилось общее мнение о том, что хорошее решение может быть принято только в рамках гораздо более углубленной и информационно обеспеченной процедуры. В результате не было принято никакое конкретное геополитическое решение, к середине второго дня игры участники самостоятельно вышли на идею проведения общенациональной рациональной процедуры выработки решения по урегулированию.

-----------------------------------------------------------

Разработка этой идеи привела к следующему наброску сценария процедуры.

Осуществлению самой процедуры предшествует введение, подобное тому, что описано для выборов в Разделе 3.4.1. Аналогично осуществляются и пояснения и рефлексии между фазами процедуры. Важно также, чтобы на протяжении всей процедуры СМИ подчеркивали ее принципиальное отличие от общепринятых процедур представительной и прямой демократий, разъясняли, что участие всего народа во всем процессе принятия решения беспрецедентно в современной демократии, обращали внимание на то, что впервые в новой истории человечества реализуется высокий руссоистский идеал суверенитета народа.

На первой фазе принятия решения – постановке проблемы – в данной процедуре следует обрисовать видение положения Израиля в противостоянии с палестинцами и цели страны по обеспечению своей безопасности, а также проанализировать условия и факторы реализации целей и возможные методы их достижения. Это можно осуществить в рамках специального обсуждения в прессе, построенного так, чтобы сделать его участниками или хотя бы наблюдателями как можно большее число комментаторов, экспертов, а главное, рядовых граждан страны. Как и в рационально-тренинговых процедурах, беспредпосылочность обеспечивается фрагментом диалог-дискуссия-сближение позиций, а поиск собственных ошибок – "негативными" мозговыми штурмами (см. Раздел 1.3.2). По итогам обсуждения следует силами специальной Коллегии арбитров отобрать два-три десятка наиболее часто упоминавшихся в дискуссии целей – генеральных задач обеспечения безопасности страны. Затем выставить их на референдум, дав право каждому гражданину отметить в своем бюллетене, например, по пять задач, которые он считает приоритетными. Голосующий должен иметь возможность включить в число этих пятерок и задачи, не вошедшие в число выставленных на референдум, вписав их в свой бюллетень. Данное голосование целесообразно проводить по почте. По его завершении следует выделить те из задач, которые названы, скажем, по меньшей мере четвертью участников референдума, и считать их требованиями, предъявляемыми обществом к обеспечению своей безопасности. Степени удовлетворения этих требований и будут представлять собой критерии оценки альтернативных стратегий Израиля в противостоянии с палестинцами.

В отношении 2-й фазы – генерирования возможных вариантов решения – ясно, что чем больше рассматривается вариантов, тем больше вероятность того, что в число рассматриваемых попадет наилучший. Поэтому для представления в Коллегию вариантов стратегий не следует устанавливать никаких ограничений.

Рациональное осуществление следующей, 3-й фазы принятия решений в той конкретной проблемной ситуации, которая рассматривается, в принципе невозможно провести на основе прямого участия всех граждан страны. Значит, в начале общенациональной процедуры выработки решения общество должно демократическим путем сформировать Коллегию арбитров из 50-60 авторитетных граждан. Им будет делегировано прямое осуществление 3-й фазы (а также подведение итогов вышеупомянутой всенародной дискуссии в середине 1-й фазы – отбор генеральных задач обеспечения безопасности страны, которые выставляются на референдум). На 3-й фазе принятия решений общество ограничит свое участие предоставлением всех своих релевантных информационных и интеллектуальных ресурсов в распоряжение арбитров и наблюдением и критикой их деятельности, которая будет полностью открытой.

Процедуру формирования Коллегии надо законодательно построить так, чтобы в нее попали компетентные люди, которым участие в Коллегии не могло бы принести никаких других прямых дивидендов, кроме благополучия страны, где им предстоит жить после принятия решения. Законом о формировании Коллегии нужно обеспечить по возможности максимальную непредвзятость арбитров. Они не должны руководствоваться соображениями личной деловой или политической выгоды или быть подверженными конъюнктурному или политическому давлению. Поэтому гражданин не имеет права быть членом Коллегии, если он работает в организации, ведущей дела с Палестинской автономией, либо является государственным служащим, либо профессионально занимается политической деятельностью. Ясно, что Коллегией не может быть Кнессет или его часть. Коллегия распускается по завершении оценки вариантов решения. Лицо, бывшее членом Коллегии, не имеет права ни участвовать в какой-то официальной роли в реализации или контроле за реализацией решения, ни баллотироваться на первых следующих выборах муниципалитетов, Кнессета и премьер-министра. Прочие условия и правила работы Коллегии арбитров аналогичны тем, что были сформулированы в Разделе 3.4.1 для Коллегии арбитров на выборах.

Коллегия представляет на обсуждение общества те два варианта решения, которые наиболее высоко оцениваются членами Коллегии. Каждый вариант сопровождается развернутой оценкой и ее подробным обоснованием. После процедурно беспредпосылочного, рефлексируемого и настроенного на поиск собственных ошибок обсуждения вариантов проводится общенародный референдум по выбору наилучшего из них.

Таким образом, на игре единогласно при одном воздержавшемся было принято решение, состоящее из двух предложений:

(1) приостановить осуществление мирного процесса на принципах Осло;

(2) провести общенациональную рациональную процедуру выработки решения по урегулированию конфликта по намеченному выше сценарию.

5.3.5. ПЕРСПЕКТИВЫ ПРОРЫВА ИЗРАИЛЬСКОГО ЦИКЛА

Показательно, что, как я ни пытался, рассказывая моим знакомым об игре, привлечь их внимание к тому, что именно предложение (2) является главным результатом игры, все они реагировали по существу только на первое. Левые выразили неудовольствие: "Все, что отрицает формулу "мир в обмен на территории" – правое решение". Правые одобрили: "Полностью согласны, единственно разумное решение – раз и навсегда отбросить соглашения, достигнутые в Осло". Главное решение, принятое на игре, не привлекло внимания, потому что оно вообще вне плоскости, в которой расположены правые, левые или центристские позиции. Между тем, ныне может сработать только то, что "над" этой плоскостью – не какая-то конкретная позиция, а мероприятие по выработке солидарной общенациональной позиции.

Но прежде чем осуществить в качестве такого мероприятия предлагаемую общенациональную рациональную процедуру принятия решений, ее необходимо тщательно отработать на модельных примерах. Первый опыт отработки предлагаемой модели процедуры описан в Разделе 3.5. Его результаты подтвердили мои надежды на то, что подобная процедура будет способствовать коллективной солидарности в отношении к вырабатываемому в ходе этой процедуры решению. Дальнейшую отработку процедуры целесообразно проводить в ходе все более и более масштабных имитационных деловых игр и конкурсов, как это описано в Разделе 3.5.

Если, в соответствии с моими ожиданиями, при отработке процедура будет продолжать давать решения, поддерживаемые подавляющим большинством участников, ее можно будет использовать для общенационального принятия стратегического решения по обеспечению безопасности Израиля в противостоянии с палестинцами.

Для того, чтобы предлагаемая общенациональная процедура была легитимна и осуществлена корректно, решение о ее проведении, правилах и наказаниях за их нарушения должно быть принято в законодательном порядке. На мой взгляд, израильский истэблишмент будет противиться такому решению, поскольку в системе, в которой вырастают здешние государственные деятели, нормой является политика межгруппового перераспределения, а не политика общенациональной эффективности (см. Главу 3). Предлагаемая же процедура необычайно резко нарушает перераспределительную политическую норму, в рамках которой сформированы профессиональная философия и интересы израильского истэблишмента. Поэтому закон, о котором идет речь, может быть принят только тогда, когда народ вынудит к тому политическую элиту. А это возможно лишь в том случае, если граждане убедятся в эффективности и увлекательности рациональных процедур принятия решений на примере двух-трех общенациональных конкурсов. Провести такие конкурсы при наличии значительных финансовых средств (потребуется не менее десятка миллионов долларов) могут богатые общественные организации или частные лица, для которых необычайно важна безопасность Израиля.

-------------------------------------------------------------

Представим себе кажущееся сейчас невероятным – предлагаемая общенациональная процедура будет проведена. Осуществление такой не имеющей прецедента в современной демократии акции, впервые в новой истории человечества реализующей высокий руссоистский идеал суверенитета народа, окажется в центре внимания не только израильских, но и, безусловно, мировых СМИ. Если она, согласно моим ожиданиям, приведет к принятию солидарного решения, то, полагаю, станет тем самым беспрецедентным событием, которое, как отмечалось в Разделе 5.3.1, необходимо сгенерировать Израилю для прорыва цикла "псевдомир-война-псевдомир".

5.4. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Думается, общенациональная рациональная процедура, подобная предлагаемой для Израиля, послужила бы ключем к решению российской проблемы урегулирования в Чечне. Но самым важным эффектом таких процедур может стать то, что они инициируют корректировку внерациональности в культурах принятия решений России и Израиля. Тем самым будет дан сильнейший толчок рационализации, которая, по моим предположениям, приведет не только к прорыву, но и к полному выходу как из российского, так и из израильского злосчастного цикла.

оглавление предисловие введение глава 1 глава 2 глава 3 глава 4 глава 5 глава 6 глава 7 библиография ваша реакция