Вопрос, вынесенный в заглавие, особенно актуален в том случае, когда стране жизненно необходимо адаптироваться к происходящим в ней и вокруг нее фундаментальным изменениям, а значит, чрезвычайно нужны эффективные решения проблем, насущных для всего общества в целом, а не только для какой-то его части. Наиболее известными государствами, оказавшимися в таком положении, являются Россия и Израиль, которые и избраны для анализа. Показано, что в условиях недостаточно «зрелой» демократии в этих странах конвенциональная процедура выборов работает на избрание политиков, предрасположенных больше к проведению политики межгруппового перераспределения, а не политики общенациональной эффективности. Процедура выборов проанализирована в плане ее отклонений от процедурной рациональности в принятии решений. Выявлены те отклонения, которые обусловливают означенную неэффективную работу конвенциональной процедуры выборов. Предложена новая, свободная от этих отклонений процедура, внедрение которой может способствовать избранию более эффективных по отношению ко всему обществу политиков и, сделав неуместными предвыборные кампании, сэкономить громадные средства, затрачиваемые в связи с ними. Аргументировано положение о том, что начинать радикальное повышение эффективности политики целесообразно именно с обновления процедуры выборов, и намечен возможный сценарий осуществления означенного обновления.

На прошедших в 2000 году в России и в 2001 в Израиле выборах руководителя страны более миллиона россиян и около ста тысяч израильтян проголосовали против всех баллотировавшихся кандидатов. Если люди тратят свое свободное время на то, чтобы прийти на избирательный участок и проделать там необходимые для участия в выборах формальности дабы затем проголосовать против всех, значит они нуждаются в избавлении от нынешней политической элиты страны. И эта нужда столь остра, что в отсутствии возможности ее удовлетворить, требуется хотя бы выразить ее, пусть даже и посредством такого непрактичного действия как голосование против всех.

Не более практичны и призывы к радикальной смене политических элит в России и Израиле, все чаще и чаще появляющиеся в прессе. Для иллюстрации процитирую отрывок из интервью в еженедельнике «Семь дней» от 7 марта 2002 года с А. Бен-Исраэлем (Д. Мазиным), автором недавно вышедшей привлекающей внимание публики книги «Хронология идиотизма или дорога к гибели» (в гибельном идиотизме в книге обвиняется вся политическая и масс-медийная элита Израиля). На вопрос интервьюера «Как же, по-вашему, прекратить то, что вы называете идиотизмом» Д. Мазин отвечает: «...Для этого в стране нужно изменить очень многое. Для того, чтобы многое изменить, нужно изменить правительство. Но правительства изменять нельзя. Их нужно менять… Второе: и многих работников СМИ, виноватых в происходящем гораздо больше, чем политики. Сегодня в стране абсолютная диктатура прессы, то есть диктатура ее мнений…Что касается того, кем их заменить: свято место пусто не бывает. Ситуация выдвинет необходимых людей.» В интервью так и остается не выясненным, как практически можно прийти к тому, что «ситуация выдвинет необходимых людей», нынешняя политическая элита будет смещена и оставит «свято место» пустым, а его тут же займут именно «необходимые люди».

Итак, и в голосованиях против всех и в призывах к смене правящей элиты нет практического наполнения. Однако, они подсказывают первый шаг на пути радикального повышения общенациональной эффективности политики в Израиле и России. [Высокоэффективная политика особенно нужна той стране, которой жизненно необходимо адаптироваться к происходящим в ней и вокруг нее фундаментальным изменениям, а значит, настоятельно требуются эффективные решения проблем, насущных для всего общества в целом, а не только для какой-то его части. Наиболее известными государствами, нуждающимися в адаптации, являются Россия и Израиль, поэтому о них и идет речь ниже.]

По моему мнению, для того, чтобы инициировать радикальное повышение общенациональной эффективности политики в этих странах следует так модернизировать нынешнюю процедуру демократических выборов, что она будет гораздо больше благоприятствовать прохождению во власть людей, способных проводить высокоэффективную политику. Дабы обосновать это мнение необходимо ответить на следующие вопросы. Почему существующая процедура выборов больше способствует перераспределительной, а не общенациональной эффективной политике? Как, например, может выглядеть модернизированная процедура? Почему надо начинать именно с выборов? Как на практике можно было бы осуществить модернизацию? Данные вопросы я и попытаюсь осветить ниже.

2.1. ПОЛИТИКА ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЯ И ЭФФЕКТИВНАЯ ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА

В России и Израиле, как представляется, подавляющее большинство населения принимает как должное или как неизбежное зло то, что политики работают в первую очередь на себя и группы своих интересантов, причем поступают так даже в тех случаях, когда это идет в ущерб общему благу. У меня данное представление сложилось исходя из тона политических комментариев в прессе, бесед о политике со своими знакомыми и реакции на мои консультации и лекции по процедурной рациональности в принятии решений в России и Израиле. В них в качестве отрицательных примеров я пытаюсь продемонстрировать, как невыгодные для большей части общества социально-политические решения были получены не путем рациональных коллективных процедур, а в результате дискредитации конкурирующих вариантов, шантажа, сговора и торга. Обычно из израильской или российской аудитории я слышу возражение, что такие иллюстрации не подходящи, т.к. политики по объективной причине не могут обойтись без означенных махинаций. Якобы это - необходимые средства повышения благосостояния, в надежде на которое за ту или иную политическую силу голосуют те или иные категории избирателей.

Однако, благосостояние какой-то социальной страты, сектора общества или слоя населения может быть увеличено не только посредством отвоевывания или выторговывания для этой группы граждан большей доли из невозрастающего существенно объема общих благ - т.е. за счет сокращения того, что останется для других (такую политику называют перераспределительной). Этого возможно добиться и посредством существенного приращения общего объема социальных благ, увеличивающего благосостояние всех, т.е. при помощи принципиально иной политики, которая называется эффективной. Еще более двадцати лет назад в «зрелых» демократиях сложилось мнение о том, что представление о демократическом процессе как о соперничестве разных групп интересов является слишком узким (Mansbridge, 1980). Стало ясно, что концентрация внимания на перераспределении, обусловленном специфическими интересами отдельных групп, могла замедлить экономический рост и осложнить политическую жизнь из-за снижения значения общих для всего населения интересов (Olson, 1982). Для того, чтобы не допустить этого, по мнению многих, например, М. Шапиро (1988), следовало перейти к эффективности как основному критерию социальной политики и рациональному процессу принятия решений. «Хорошей» теперь стала считаться не та политика, которая представляла собой продукт межгрупповой борьбы, а тот курс, который разрабатывался на основе рационального политического анализа (Majone, 1996).

Следует подчеркнуть, что оценка политики перераспределения как менее актуальной по сравнению с политикой эффективности утвердилась в благополучных странах со «зрелой» демократией. А ведь в них проблема более справедливого учета интересов тех или иных групп населения обычно не менее актуальна, чем какая-либо другая постоянная социальная проблема. Обратная ситуация в странах, которым необходимо адаптироваться к фундаментальным внутренним и внешним изменениям, затрагивающим всю нацию, - здесь многие общие проблемы гораздо актуальнее проблемы межгруппового перераспределения. Коли уж в ситуации, в которой перераспределительная политика отвечает актуальнейшей социальной проблеме (в «зрелых» демократиях), эта политика расценивается как менее актуальная, чем эффективная, то в обратной ситуации (например, в России и Израиле) такая оценка тем более обоснована.

В настоящей работе в понятие эффективности политики включается обеспечение данной политикой существенного приращения общенационального объема любых социальных благ, т.е. обеспечение приращения не только экономики, но и безопасности, общественного умиротворения, законности и правопорядка, свободы, культуры и т.д. Для того, чтобы акцентировать это, в дальнейшем я буду называть такую политику не просто «эффективной», а «эффективной общенациональной». Ясно, что актуальность политики общенациональной эффективности неимоверно выше актуальности политики перераспределения в тех странах, в которых имеется масса разнородных проблем общенационального масштаба, снижающих в различных аспектах благосостояние всего общества в целом. Таково ныне положение в России и Израиле, оказавшихся в ситуации «дезадаптации» (т.е. в ситуации плохой адаптации к происходящим в стране и вокруг нее фундаментальным изменениям, затрагивающим всю нацию в целом).

2.2. ИЗРАИЛЬСКАЯ И РОССИЙСКАЯ ДЕЗАДАПТАЦИЯ

В Израиле громадные перемены происходят как внутри страны (массированная репатриация из экс-СССР, увеличившая за 12 лет население Израиля почти на четверть, и образование палестинской автономии), так и в ее окружении (процесс мирного урегулирования с арабскими соседями на фоне прекращения противостояния двух сверхдержав на Ближнем Востоке и превращения мировой политической системы из двуполярной с полюсами в Москве и Вашингтоне в однополярную). Для дальнейшего изложения очень важно отметить, что особенно трудная задача адаптации стоит перед новыми репатриантами из бывшего СССР. Им нужно приспособиться и к тому, что они переменили страну, и к собственно израильским переменам. Не странно поэтому, что для подавляющего большинства из них, по оценкам социологов (Фельдман, 2002), характерна сильная дезадаптация.

В России наряду с радикальнейшими внутренними реформами не менее значительные изменения произошли и во внешнем окружении. Перестал существовать европейский социалистический блок. Развалился СССР. Глобальным поражением страны закончилась холодная война, после чего США стали безраздельно господствовать в мире. Колоссально возросла экономическая зависимость России от Запада.

Уникальным аспектом сходства ситуаций дезадаптации в Израиле и России является похожесть положений в их идеологических областях.

Государство Израиль было создано в результате воплощения в жизнь сионистской идеологии. До недавнего времени эта идеология служила ориентиром при принятии всех важнейших решений в стране. Вот почему сионизм можно назвать «государствообразующей» идеологией Израиля. В начале 90-х правительство левых инициировало мирный процесс, что означало переход в геополитической сфере к совершенно другой идеологии «Нового Ближнего Востока». Хотя последняя так и не была принята значительной частью населения страны, реалии мирного процесса заставили правых отступить от жестких сионистских позиций. В экономике и левые, и правые являются сторонниками рыночных реформ, которые также ослабляют сионизм, поскольку способствуют утверждению в общественном сознании индивидуалистических ценностей, все более и более вытесняющих коллективистские сионистские. В общем, Израиль вступил в период разрушения государствообразующей идеологии, причем новой идеологии, которая могла бы заместить сионизм в его ориентирующей и консолидирующей общество роли, пока не видно.

Кроме Израиля в XX веке была создана еще одна страна с государствообразующей идеологией - СССР. Ведь при формировании Советского Союза к России присоединились те республики, в которых власть захватили коммунисты. Коммунистическая идеология затем стала основой тоталитарного режима в стране, определяя все аспекты ее жизни (а значит, и жизни базовой части СССР - России). В конце 80-х коммунизм утерял свое влияние, а следом и статус государственной идеологии, что и послужило одной из главных причин развала СССР - государство распалось после того, как предельно ослабел государствообразующий фактор. Вместе с тем предложенная взамен коллективистского коммунизма индивидуалистическая либеральная идеология гражданского общества с рыночной экономикой оказалась чуждой большинству населения России. Поэтому одна из причин дезадаптации российского общества, в котором прежде ориентирующие и консолидирующие функции выполнялись коммунистической идеологией, заключается в том, что в настоящее время эти функции вообще не выполнены. Недаром среди аналитиков и интеллектуалов в России довольно распространено мнение, что кризис в стране является в первую очередь кризисом идей и, следовательно, обретение Россией национальной идеологии есть решающее условие ее выхода из кризиса.

2.3. КАК СУЩЕСТВУЮЩАЯ ПРОЦЕДУРА ВЫБОРОВ СПОСОБСТВУЕТ МАХИНАТОРАМ

Очевидно, что для того, чтобы проводить эффективную общенациональную политику, требуются деятели со специфическими способностями, квалификацией и ценностной ориентацией. Что мешает и что могло бы способствовать приходу лучших из таких деятелей к власти? Я рассмотрю эти вопросы по отношению к процедуре выборов.

По идее выборы - это состязательная отборочная процедура, при помощи которой народ отбирает среди конкурирующих претендентов наилучших для дальнейшей деятельности по политическому управлению обществом. Естественным является порядок вещей, при котором состязательная процедура отбора для какой-то деятельности устроена так, что ее успешно проходят люди, в наибольшей мере проявившие качества, требуемые для этой самой деятельности. Такими процедурами являются, скажем, вступительные экзамены в ВУЗы (принимают тех, кто продемонстрировал лучшие знания и способности к их усвоению, необходимые для дальнейшей учебы), внутренние отборочные спортивные соревнования для участия в международных состязаниях (отбирают показавших себя сильнейшими в том виде спорта, по которому предстоит состязаться на международной арене), конкурсы в театральные труппы или оркестры (берут проявивших наиболее предпочтительные актерские или музыкальные данные, нужные для будущих спектаклей или концертов) и т.п.

В существующей процедуре демократических выборов состязание конкурентов происходит в ходе предвыборной кампании, для победы в которой они опираются на так называемые избирательные технологии. Я имел возможность наблюдать их изнутри, поскольку работал в качестве консультанта по принятию решений с двумя партиями в кампаниях по выборам в Кнессет 1996 и 1999 годов. Мои наблюдения подталкивают к выводу о том, что неписаной, но общепринятой социально-культурной нормой ведения предвыборных кампаний является отношение к рядовым гражданам как к «сырью», которое надо «обработать» избирательными технологиями. Излюбленные приемы такой «обработки» в Израиле и России - обман, подкуп, а также другие, специфические для предвыборных кампаний, способы манипулирования.

Обманывают публику, как правило, в трех вопросах. Во-первых, политические силы внушают своим потенциальным избирателям, что в прошедшей каденции беззаветно и высокопрофессионально отстаивали их интересы и добились в этом максимально возможных успехов. При сем многократно преувеличивают собственные достоинства и достижения либо приписывают себе свершения, которые в действительности не существуют или принадлежат другим. Во-вторых, политики обманывают граждан, очерняя конкурентов. Контрпропаганда в данном случае строится обратно пропаганде: достоинства и достижения противников умаляют, более того, их обливают грязью, не гнушаясь порой самых непристойных средств компрометации. В-третьих, избирателям морочат головы непрестанными завлекательными обещаниями и уверениями, что главным образом ради достижения обещанного кандидаты и занимаются политикой. То, как на самом деле политики относятся к своим обещаниям, лучше всего отражает знаменитая фраза Л. Эшколя, бывшего в 60-х годах премьер-министром Израиля: «Да, я обещал это, но я не обещал, что я это выполню». Следует подчеркнуть, что обман обычно тем больше, чем более общих проблем касались обещания и чем они в большей степени относились к массе рядовых избирателей. Политики отнюдь не пренебрегают своими специфическими конфиденциальными обещаниями, которые даются отдельным высокопоставленным интересантам, спонсирующим предвыборные кампании.

Подкупить избирателей политики пытаются, устраивая для них перед выборами бесплатные экскурсии, пикники, дискотеки, концерты, празднования, а то и прямо покупают голос, как в России, за бутылку водки или десяток рублей.

Специфическое предвыборное манипулирование - это, скажем, публикация выгодных подтасованных данных опросов общественного мнения; ангажированные выступления в поддержку, исходящие от пользующихся большим авторитетом и известностью людей; выдвижение одной политической кликой нескольких якобы независимых от нее кандидатов, которые в нужный момент снимают свои кандидатуры или призывают поддерживающих их избирателей голосовать за фаворита данной клики; и т.п.

Таким образом, для того, чтобы стать влиятельным публичным политиком, требуется победить в предвыборном состязании, в коем нормативным является использование вышеупомянутых «нечистоплотных» приемов, которые очень действенны. Ясно, что такая норма сильно снижает шансы на победу тех, кто привержен к «чистым» средствам, и, наоборот, повышают шансы недобродетельных людей. Замечу, что еще у истоков западной политической мысли в Древней Греции 2,5 тыс. лет назад добродетель считалась одним из двух (вторым было благоразумие) главных качеств, которые должны быть у тех, кто правит государством. Но добродетель не единственное, а лишь самое очевидное необходимое для управления на благо всего общества человеческое качество, наличие которого в силу нынешнего устройства предвыборных кампаний маловероятно у их победителей. Ведь для того, чтобы взять верх в состязании, в котором наиболее действенными приемами являются обман, подкуп и прочее манипулирование, нужно обладать совсем другими качествами (например, беспринципностью, способностью внушать несбыточные надежды, крайним эгоцентризмом и т.п.), чем для того, чтобы эффективно управлять обществом в интересах людей (например, принципиальностью, дальновидностью, патриотизмом и т.п.).

В психологии трудовой деятельности установлено, что обычно интересы и способности индивидуума примерно совпадают (Chartrand, 1992; Prediger & Vansickle, 1992). Человек чаще всего предпочитает действовать так, как он наилучшим образом это умеет делать. Более того, исследования целенаправленного поведения показали, что индивидуум склонен ставить в своей деятельности те цели, средствами достижения которых он лучше всего владеет. Особенно часто это наблюдается в поведении, ориентиром в котором является определенная норма, т.е. социально одобренный образ действий. В таком случае почти невозможно отделить цели от средств, ибо и то и другое здесь сводится к следованию норме (Наумова, 1988). Поэтому нацеленность политиков (а значит, коренная ориентация политики) в России и Израиле на перераспределение - норма, поддержанию которой сильно способствует то, что в этих странах во власть проходят в основном люди, обладающие такими личными качествами и умениями, которые позволяют успешно решать именно перераспределительные задачи.

В самом деле, способности и навыки обманывать, подкупать и манипулировать обеспечивают и успех в предвыборных кампаниях, и успех в политике перераспределения. В ней ведь наиболее действенными средствами являются торг, сговор, шантаж и тому подобные закулисные махинации. А этими средствами лучше всех владеют те, кто имеет лучшие способности и навыки обмана, подкупа и прочего манипулирования. То есть, положение в российской и израильской политике объяснимо при помощи простого здравого смысла: если из-за устройства отбора во власть туда в большинстве попадают люди с талантом махинатора, то и властную деятельность они нацеливают главным образом на то, в чем более всего нужен их конек - махинации. В общем, норма, наличествующая в процессе отбора для дальнейшей деятельности («махинаторство» предвыборных кампаний), способствует поддержанию родственной нормы в самой этой деятельности (коренной ориентации политики на «махинаторское» перераспределение).

2.4. НЕКОТОРЫЕ ФАКТОРЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ПЕРЕРАСПРЕДЕЛИТЕЛЬНОЙ НОРМЫ В ПОЛИТИКЕ

Вместе с отмеченным выше способствованием имеет место и обратное: перераспределение как норма в политике способствует «махинаторству» предвыборных кампаний. [Более того, если говорить о происхождении этих норм, то первичной является ориентация политики на перераспределение - она была одной из главных причин, породивших родственную норму в осуществлении выборов. В этом проявился естественный порядок вещей, при котором, как отмечалось выше, состязательная процедура отбора для какой-то деятельности должна быть устроена так, чтобы ее успешно проходили люди, в наибольшей мере показавшие качества, нормативные для этой самой деятельности.] Таким образом, «махинаторская» перераспределительная политика и «махинаторство» предвыборных кампаний ныне взаимоспособствуют друг другу, и что из них изначально было причиной, а что следствием уже не важно.

Еще одним фактором, способствующим перераспределительной политике, является то, что для обыденного сознания настрой на скорейшее получение выгоды без учета вероятных в связи с этим потерь в будущем гораздо более характерен, чем стратегические соображения долговременной перспективы. Поэтому перераспределительная политическая риторика, которая отвечает данной склонности к «сиюминутному» выгадыванию, близка и понятна рядовым избирателям. В то же время ясно, что они не готовы пока воспринять стратегические соображения и рациональный политический анализ, на которых базируется политика общенациональной эффективности.

Конечно, если бы СМИ широко и настойчиво разъясняли, что существующая в политической сфере норма совершенно не актуальна в нынешней ситуации «дезадаптации» России и Израиля, у массы людей достало бы здравого смысла и для уяснения неадекватности общепринятой политики перераспределения. Однако, в этих странах и пресса, и аналитические центры связаны в основном с какими-то группами интересантов или политическими силами, поэтому уничтожающая вроде бы критика, которой журналисты и аналитики нередко подвергают текущую политику и действующих политиков, на самом деле их не уничтожает, а наоборот, способствует их выживанию. Во-первых, критика, исходящая от комментаторов-противников, как правило, лишь увеличивает популярность критикуемых политиков среди их интересантов, к тому же критике обычно противопоставляется апологетика, исходящая от комментаторов-сторонников. Во-вторых, до вопросов высокого уровня обобщения - о том, уместна ли нынешняя структура состава политической элиты, актуальна ли норма, существующая в политике, - СМИ практически не поднимаются. В России и Израиле широко обсуждается лишь более или менее приземленная конкретика - приобретения и потери сфер влияния и постов, решения и проекты решений, иногда идеи, лежащие в рамках нормативной в настоящее время политики и выработанные либо деятелями из состава политической элиты, либо проводниками взглядов каких-то установившихся групп политических интересов. То есть СМИ тоже ориентированы на перераспределение как в плане целей, так и в плане средств. Прессу используют в целях привлечения публики к одним известным политическим взглядам и отвлечения ее от других. А делается это посредством редакторского «перераспределения» сообщаемых СМИ фактов, суждений и идей среди более или менее принятых взглядов. [Обосновывается такая редакционная политика «информационного перераспределения» обычно утверждением, что публика хочет слышать или читать либо то, с чем она согласна, либо то, что она может легко понять по интересным (а значит, известным) ей темам. Сие утверждение, по данным моего частного опроса наиболее оригинально мыслящих коллег, они чаще всего слышат от редакторов, отказывающих в публикации материалов, которые содержат свежие нетривиальные идеи и взгляды пусть даже и по самым животрепещущим вопросам или, хуже того, поднимают новые темы.] В результате и неуместная структура состава политической элиты, и неактуальная норма, живущая в политике, воспринимаются публикой как нечто естественное и не имеющее лучшей реальной альтернативы.

Неправильно, однако, и впадать в крайность, утверждая, что в перераспределительной политике и занимающихся ею политиках нет и не может быть ничего позитивного. Нельзя отрицать существование перераспределительных проблем, а значит, и необходимость их решать. Более того, следует обратить внимание на мнение поборников эффективной политики (Majone,1996) о том, что любой эффективный политический курс для того, чтобы быть осуществимым с точки зрения политики, должен одновременно подчиняться ограничениям перераспределительного характера. Нет оснований и считать, что в силу наличия у представителей высшего политического истеблишмента таланта к перераспределительной деятельности, никто из них не сможет проводить эффективную общенациональную политику, и поэтому предпочтительно их всех отстранить от управления страной, как предлагается, например Д. Мазиным и некоторыми другими. Понятно, что если бы в политике была принята норма, которая потребовала бы от политиков общенациональной эффективности, часть нынешней политической элиты удовлетворила бы этим требованиям. Таким образом, продуктивно вести речь лишь о смене нерелевантной нормы политической жизни России и Израиля, и это означает не прекращение перераспределительной деятельности, а лишь радикальное снижение ее приоритета и коренной поворот к политике общенациональной эффективности.

2.5. КОНТРПРОДУКТИВНОСТЬ ПРЕДВЫБОРНЫХ КАМПАНИЙ

Итак, при той норме проведения избирательных кампаний, которая сложилась в Израиле и России, демократические выборы как состязательные процедуры отбора для дальнейшей управленческой политической деятельности стали контрпродуктивными: они благоприятствуют успеху кандидатов, обладающих качествами, которые не только не требуются, но даже вредны для того, в чем отчаянно нуждаются эти страны ныне, - для эффективного управления государством на благо всего общества. У этого противоестественного положения есть еще две несуразных особенности.

Первая - то, что публичная политика, став довольно распространенной профессией, так и не сделалась специальностью. Под профессией я разумею оплачиваемое трудовое занятие. Специальность - вид квалифицированной трудовой деятельности, для занятия которой требуются определенные знания и умения; другими словами, существуют нормы компетентности, коим должен удовлетворять человек, чтобы являться специалистом. Дабы получить такой статус по многим специальностям, необходимо пройти у экспертов серьезный курс обучения и проверочную практику. Без этого в цивилизованном обществе людям возбраняется работать по сложным и ответственным специальностям, например, лечить больных в медицинских учреждениях, вести юридические разбирательства в судах, управлять пассажирскими самолетами или кораблями и т.д. Безусловно, управление обществом - самое сложное и ответственное среди всех существующих занятий. Поэтому было бы естественно, если бы людей допускали к этому занятию лишь после особо тщательной экспертной проверки их компетентности и других необходимых для него качеств. Предвыборная кампания является не только ключевым элементом процедуры отбора, но и главным этапом процедуры допуска во власть. Однако этот этап таков, что для его прохождения кандидату нужно лишь успешнее конкурентов заморочить головы избирателям описаниями того, как привлекательно для них он ими будет управлять. Поскольку для этого при наличии и допустимости «нечистоплотных» избирательных технологий не обязательно ни быть компетентным в управлении, ни обладать необходимыми для эффективной работы в данной области качествами, специальности «управление обществом» не существует. А значит, нет и специалистов, в лучшем случае политическим управлением занимаются те, кто получил специальное образование в относительно родственных областях (политологии, юриспруденции, экономике, администрации бизнеса и т.п.).

Вторая несуразица заключается в том, что политические партии все в меньшей степени выступают в роли проводников в жизнь общества каких-то новых идей и все больше превращаются в инструменты борьбы за власть и благосостояние, используемые теми или иными кликами правящей элиты. В результате ныне, когда усложняющиеся общественные проблемы в России и Израиле требуют привнесения в управление этими странами свежих нетривиальных идей через политику, в ней отсутствуют силы, способные сделать это. [Сие застойное положение усугубляется еще и тем, что, как отмечалось выше, СМИ не способствуют широкому ознакомлению публики с такими идеями.] Связь идей с политикой общенациональной эффективности очевидна, поскольку их роль «заключается в том, что они служат воплощением общего интереса или сотрудничества» (Garrett & Weingast, 1994, с. 203). Еще определеннее эта мысль сформулирована в (Majone, 1996, с. 618): «идеи играют главным образом роль тогда, когда стоит вопрос о принятии коллективных решений по проблемам, касающимся эффективности (относительно того, как увеличить совокупное благосостояние), но не в тех случаях, когда речь идет о перераспределении ресурсов одной общественной группы в интересах другой». Между тем, для человека, у которого есть оригинальные плодотворные идеи, но нет ни большой славы, ни громадных денег, ни могучей протекции, политическая партия является обязательным трамплином, без которого невозможно восхождение к вершине управления обществом. Значит, такому человеку для того, чтобы стать политическим лидером и проводить в жизнь нетривиальные идеи по общенациональной эффективности, необходимо сначала, наоборот, отставить эти идеи в сторону и, скрывая их, дабы не выглядеть нарушителем нормы, взбираться на означенный трамплин посредством многолетней рутинной деятельности партийного функционера и внутрипартийных интриг.

Принимая во внимание все вышесказанное, неудивительно, что многие достойные и эффективные менеджеры в России и Израиле чураются политики, считая ее делом «грязным», нудным и дилетантским. Еще и поэтому, в частности, в составах российской и израильской политических элит не нашлось деятелей, способных вопреки норме эффективно решить сложнейшие общенациональные проблемы, возникшие или усугубившиеся из-за существенных перемен в этих странах.

2.6. НЕЭФФЕКТИВНОСТЬ ПОЛИТИКОВ

В России вышеозначенная неспособность элиты особенно очевидна в экономике: совокупный национальный продукт за годы реформы сократился почти вдвое. Столь же бедственный упадок имеет место также и во многих важных социальных и культурных аспектах жизни страны. Учитывая, что главной целью реформы провозглашался социально-экономический подъем, деятельность российской элиты следует признать не просто неэффективной, а, если можно так выразиться, контрэффективной. [И это вполне закономерно, поскольку на самом деле главным стремлением группы реформаторов начала 90-х являлось не то, что они широковещательно провозглашали, а перераспределение власти и государственной собственности. В качестве иллюстрации того, насколько фундаментальным было данное стремление, приведу воспоминания Ю. Вощанова, работавшего в конце 1991 года пресс-секретарем президента России, об обсуждении только что заключенного соглашения о ликвидации СССР в кругу ближайших соратников Б. Ельцина. Один из них, показывая на карту России, восторженно воскликнул: «Борис Николаевич, а ведь на этой территории теперь над Вами никого нет!» «Да, - с воодушевлением ответил Ельцин, - ради этого стоило работать!» В процессе коренного перераспределения власти и государственной собственности по существу и родилась новая российская элита. Поэтому ее ориентация на перераспределение, являясь прирожденной чертой, необыкновенно сильна.]

В Израиле эффективность политиков хоть и не такая «отрицательная» как в России, но все же явно не удовлетворительная. Подтверждением этому служат, например, данные опроса, проведенного Институтом Брендан в начале 2001 года (информация газеты «Новости Недели»). Израильтян просили назвать что-то одно, чем они более всего недовольны в Израиле. Самым многочисленым (26%) был ответ «политика и правительство», 25% - «ситуация в сфере безопасности», что по существу является просто детализацией первого ответа, поскольку во втором ответе указывается основная нерешенная политическая проблема.

Представляется, что именно недовольство малой эффективностью управления страной породило в Израиле импульс к неукоснительной смене руководства государством на выборах последних десяти лет. В 1992 правительство правых уступило место левому кабинету, в 1996 к власти снова вернулись правые, но в 1999 они опять были смещены левыми, а в 2001 на выборах главы правительства с подавляющим преимуществом победил кандидат правых. За всей этой чехардой стояла нерешенная проблема обеспечения достаточно безопасной жизни в стране. Данная проблема не имеет никакого отношения к межгрупповому перераспределению, она по своей сути такова, что ее действительное решение обязательно должно удовлетворять требованию общенациональной эффективности. Но для такого решения этой сложнейшей проблемы максимальные усилия израильским политикам следовало приложить к поиску какого-то нового нетривиального подхода к ней. Однако они по инерции продолжили действовать стандартными незамысловатыми дипломатическими или силовыми средствами, которые уже неоднократно безуспешно использовались ранее. Максимум же внимания конкурирующие политические силы Израиля уделили перераспределению в общественном сознании мнения о вине конкурентов за нерешенность проблемы безопасности. Подобным образом в политике, нормой которой является нацеленность на перераспределение, подходят и к любым другим проблемам, требующим эффективных общенациональных решений. Главной целью политиков является не наилучшее решение таких проблем, а наибольшее и наискорейшее перераспределение политического капитала в свою пользу в связи с теми или иными решениями. Следует подчеркнуть, что настрой на скорейшее получение выгоды без учета вероятных в связи с этим потерь в будущем характерен не только для рядовых граждан, но и для политической элиты.

Понятно, что данный подход далеко не всегда дает полезные для нации решения. В случае же с безопасностью он оказывается даже вреден, поскольку постоянный обмен обвинениями между правым и левым лагерями поддерживает раскол в израильском обществе. А внутренний раскол в отношении внешней угрозы делает ее еще опаснее. Поэтому общество придает проблеме безопасности все большую и большую важность, что позволяет ускорить перераспределение вины за ее нерешенность. [Очевидно, перераспределительная норма в политике укрепляет настрой на скорейшее недальновидное получение выгоды. Подобно «махинаторской» политике перераспределения и «махинаторству» предвыборных кампаний, взаимовлияние которых отмечалось выше, стремление к «сиюминутному» выгадыванию и перераспределительная норма в политике тоже взаимоспособствуют друг другу. Разница в том, что в первом взаимовлиянии изначально причиной была перераспределительная политика, а «махинаторство» предвыборных кампаний - следствием; во втором же взаимовлиянии политика перераспределения изначально была следствием, а не причиной. Таким образом, действуют две цепочки способствования - прямая: (настрой на скорейшее недальновидное получение выгоды) а (перераспределительная норма в политике) а («махинаторство» предвыборных кампаний), и обратная: («махинаторство» предвыборных кампаний) а (перераспределительная норма в политике) а (настрой на скорейшее недальновидное получение выгоды). Первую цепочку я называю прямой, т.к. она отражает и изначальные причинно-следственные связи между ее тремя компонентами.]

Стремление наискорейшим образом выгадать на перераспределении вины за необеспечение безопасности в Израиле в значительной мере обусловило все более и более частую смену руководства государством. Вместо того, чтобы провести очередные выборы, как положено, через четыре года, каденцию, начавшуюся в 1996, сократили до трех лет. Прошел лишь год и в июне 2000 Кнессет принял в предварительном чтении закон о новых досрочных выборах. Еще через полгода Барак подал в отставку, что повлекло за собой выборы премьер-министра почти на два с половиной года раньше положенного срока.

Политики выдали эту нестабильность за результат введения в 1996 прямых выборов премьер-министра. То решение было вызвано тем, что прежняя схема образования органов власти дискредитировала себя в глазах общественности множеством «грязных» инцидентов, связанных с переманиванием депутатов из одного лагеря в другой, неприкрытыми торгами политиков при дележе портфелей и соглашениях об интересантских законах, беспринципными альянсами партий при формировании правящих коалиций и т.п. Однако, та схема непротиворечиво воплощала в себе нормативную ориентацию политики в первую очередь на межгрупповое перераспределение. Прямое избрание общенационального лидера структурно несло в себе идею политики общенациональной эффективности. Таким образом, эта прогрессивная структурная инновация оказалась в некотором противоречии с регрессивной политической нормой, что, конечно же, в какой-то мере способствовало нестабильности. Но вместо того, чтобы сглаживать противоречие, изживая регрессивную норму, отменили прогрессивную инновацию - члены Кнессета не нашли (вернее, даже не сочли нужным искать) более эффективного решения, чем вернуться к полностью запятнаной, но удобной для большинства из них и непротиворечиво воплощающей перераспределительную норму в политике схеме образования органов власти, от которой они вынуждены были уйти всего за пять лет до этого. Тем самым люди, принимающие политические решения в Израиле, сделали еще более очевидным то, что они, с одной стороны, малокомпетентны, а с другой, заботятся о своем и своих интересантов благополучии гораздо больше, чем о благе страны. Конечно, можно устраивать выборы не раз в четыре года, а раз в три года, раз в полтора года или даже гораздо чаще. Можно раз в пять лет вводить и отменять изменения схемы образования органов власти. Это не изменит принципиально качества управления страной, поскольку прежними остаются факторы, определяющие качество результатов выбора власть предержащих: 1) правила, по которым организован выбор; 2) компетентность выбирающих; 3) качество тех, из кого выбирают.

3.1. ПРОЦЕДУРНАЯ РАЦИОНАЛЬНОСТЬ

Для того, чтобы научно-обоснованно выявить главную причину плохого качества процедуры демократических выборов и определить путь к ее устранению, необходимо разъяснить идею процедурной рациональности в принятии решений. [Под процедурой принятия решений разумеется весь процесс от начала рассмотрения проблемы до окончательного определения решения, готового к реализации.]

Следует обратить особое внимание на то, что слово рациональность употребляется в различных областях в очень разных смыслах. Скажем, в обиходной речи его часто используют для обозначения определенной черты характера человека, широко распространено понятие научной рациональности, в психоанализе рациональность имеет свое специфическое значение и т.д. И даже в одной единственной сфере, такой, в частности, как рассматриваемое ниже принятие решений, термин рациональность может быть неоднозначным. Например, классическими являются введенные M. Вебером (1947) понятия ценностной и целевой рациональности. Дальнейшая спецификация дает рациональность субъективную, ограниченную, удовлетворительную и т.п. (Simon, 1960). В настоящей работе речь идет о сравнительно новом процедурном понимании рациональности в принятии решений. И только в этом понимании я употребляю данный термин.

Рациональным полагается такое решение, процедура принятия которого осуществлялась грамотно. Обычно рациональная процедура аналитического принятия решения в сложных проблемах состоит из следующих фаз компетентного сбора, продуцирования и обработки сведений: 1) постановка проблемы; 2) генерирование вариантов решения; 3) оценка предпочтительности вариантов во всех важных аспектах (если проблемная ситуация реализуется в условиях неопределенности будущего, оценка предваряется прогнозированием последствий принятия каждого из вариантов); 4) выбор наиболее предпочтительного варианта решения.

Эта четырехфазная схема рациональной процедуры мыслится гибкой в двух отношениях.

Во-первых, индивидуум или коллектив, принимающий решение, может возвращаться с более поздних фаз на начальные, если появившиеся в процессе решения данные наталкивают на переосмысление сделанных прежде выводов. (Что, как правило, и происходит при решении сложных проблем.) Скажем, в связи со сгенерированным на второй фазе неожиданным вариантом решения может оказаться целесообразным уточнить постановку проблемы, вернувшись для этого на первую фазу. Или например, получение на третьей фазе неблагоприятного прогноза последствий каждого из вариантов решения возможно потребует вновь обратиться ко второй фазе для поиска новых вариантов или даже к первой фазе для модификации видения проблемной ситуации.

Во-вторых, в различных областях принятия решений для разных классов проблем вышеозначенная схема может воплощаться в разнообразных моделях принятия решений. Например, для принятия стратегических решений в менеджменте в науке принятия решений разработаны широко известные модели субъективной ожидаемой полезности (Edwards, 1954), последовательного ограниченного сравнения (Lindblom, 1959), логического инкрементализма (Quinn, 1978), а также ряд их модификаций и других менее известных моделей. Вообще в науке принятия решений создана как общая методология, так и обширный аппарат - многочисленные способы, техники, приемы и т.п. выполнения операций по сбору, продуцированию и обработке сведений, относящихся к различным классам проблем и фазам выработки решений. Выявлены возможные источники ошибок и найдены способы их преодоления. Помимо представителей науки принятия решений различные процедурные подходы к принятию решений предложены и учеными из других школ знания. Скажем, в СССР широкое распространение получили организационно-деятельностные игры, разработанные в Московском методологическом кружке (Щедровицкий & Котельников, 1983). В течение последнего полувека представителями разных школ знания создана эффективная и разнообразная «технология» принятия решений. Так вот, если при принятии решения обоснованно избирается модель осуществления процедуры и на всех ее фазах не допускается ошибок, т.е. решение принимается «технологически» грамотно, то оно является рациональным.

Идея процедурной рациональности развита выдающимися учеными в области принятия решений лауреатом Нобелевской премии Г. Саймоном (1976), И. Джэнисом и Л. Манном (1977) и др. Она утвердилась в науке принятия решений, т.к. дает не только эффективный подход к выработке решения, но и (впервые!) - к оценке качества решения до начала его воплощения в жизнь. Для этого надо оценить качество проведенной процедуры принятия решения. По идее высокое качество решения со значительной вероятностью предопределяется высоким качеством (рациональностью) процедуры принятия решения. Данная идея - воплощение в области принятия решений более общей идеи, давно утвердившейся в сфере производства, менеджмента, а также в точных, естественных и технических науках: высокое качество продукта (изделия, проекта, научного результата) со значительной вероятностью предопределяется высоким технологическим качеством процесса выработки (производства, проектирования, научного поиска) продукта. Ведь решение - это тоже продукт, который вырабатывается в ходе процесса (процедуры) принятия решения.

Ясно, что область эффективного применения рациональных процедур личного, социального, делового, политического и т.п. принятия решений не беспредельна. Ее пределы столь же очевидны, как и для технического проектирования. Если процедурно рационально проектировать, скажем, трактор, то получится хорошее проектное решение, но никакая процедурная рациональность не даст решающего эффекта в проектировании, например, машины времени. Идея процедурной рациональности эффективна при выработке решений в ситуациях, в которых средства достижения требуемых целей могут быть найдены среди существующих приемов и методов действий либо, если хотя и не существует прямо пригодных приемов и методов, есть такие, которые можно очевидным образом приспособить в качестве средств достижения. К таковым относится подавляющее большинство ситуаций принятия решений, с которыми сталкиваются люди. Процедурно рациональный подход, как правило, теряет эффективность в очень редких случаях: в сугубо творческих проблемах - тех, решение которых требует нетривиальной поисковой деятельности, изобретательских озарений и т.п.

При коллективном принятии решений рациональные процедуры малоэффективны еще и в ситуациях, в которых между участниками принятия решений существуют непреодолимые антагонистические противоречия. Следует отметить, что такие ситуации встречаются тоже очень редко. Зачастую антагонистические противоречия удается преодолеть правильной постановкой проблемы. Например, если проблема повышения экономического благосостояния ставится как перераспределительная, то между участниками принятия решения по перераспределению возникают антагонистические противоречия, поскольку выигрыш кого-либо из них приводит к сокращению того, что остается на долю других. Если же решение проблемы искать в приращении общего объема благ при сохранении исходных пропорций их распределения, то при получении искомого решения выиграют все.

3.2. РАЦИОНАЛЬНОСТЬ И АДАПТАЦИЯ

К сожалению, есть ряд психологических и культурных «стопоров», препятствующих процедурно рациональному принятию решений – это функциональная закрепленность (Birch & Rabinowitz, 1951); фиксация (Scheerer, 1963); различные предвзятости: в репрезентативности (Nisbett & Ross, 1980), в доступности (Taylor & Fiske, 1978), в оформлении проблемы (Tversky & Kahneman, 1981) и в «якорировании» (Dodd & White, 1980); социализация в культуре бедности (Lewis, 1966); ассимилирование российско-советской субкультуры принятия решений (Савельзон, 1990; Savelzon, 1998). Между тем «технология» принятия решений, применение которой способствовало бы процедурно рациональному принятию решений, целенаправленно разрабатывается лишь с середины XX века и знание ее пока не распространено широко не только в Израиле и тем более в России, но и на Западе. Значительные отклонения от процедурной рациональности характерны даже для многих американских менеджеров (Simon, 1987). И это несмотря на то, что, с одной стороны, принятие решений является сутью управленческой деятельности (Simon, 1960), а с другой стороны, из всех областей современного менеджмента научные методы были применены к принятию решений в большей мере, чем к чему-либо другому (Duncan, 1990). В общем, для подавляющего большинства людей естественно отклоняться от рациональных процедур в принятии решений, а понимание необходимости искусственного устранения этих отклонений не велико на Западе, очень мало в Израиле и практически отсутствует в России.

Самые значительные отклонения от процедурной рациональности свойственны тем, для кого типично полностью полагаться на интуитивное принятие решений. Модели, описывающие принятие решений этого типа, разработаны в когнитивной психологии (Tversky & Kahneman, 1972, 1974) и в области искусственного интеллекта (Minsky, 1974). Они позволяют понять связь интуитивного и рационального принятия решений с адаптацией. И психологи и кибернетики сходятся в том, что интуитивные механизмы принятия решений (будь то фреймы, по теории М. Минского, или эвристики, по теории А. Тверского и Д. Канемана) вырабатываются у людей в процессе их жизни в привычной окружающей среде. Поэтому лишь в данной среде интуиция и может хорошо работать. Как только окружающая среда резко меняется (она может измениться в связи с радикальными преобразованиями старой среды, как в России, или в связи с перемещением в новую среду, как, например, для репатриантов, приехавших в Израиль), апробированный жизненный опыт зачастую становится неподходящим – проблемные ситуации имеют иную природу, знакомые модели поведения оказываются непригодными. Между тем, резкое изменение окружающей среды приводит к необходимости принимать многочисленные важные решения в условиях неопределенности. В потоке жизненных вызовов появляется гораздо больше насущных, чем прежде. Если реагировать на них по интуиции, сформировавшейся в прежней среде, то до тех пор, пока не выработаются отвечающие новой среде фреймы или эвристики, часто будут совершаться ошибки. Что и происходит у подавляющего большинства людей, у которых превалирует интуитивное принятие решений. Не выход и удерживаться от принятия самых насущных решений. И в том и в другом случае существует большой риск ухудшить собственное положение в ходе адаптации. Вот почему у психологов широко распространено мнение о том, что для успеха индивидуальной адаптации во всех фундаментальных (имеющих большое значение для жизни и деятельности) проблемах предпочтительно переключиться с интуитивного или отчасти интуитивного на рациональный подход к принятию решений. [Как отмечено в (Simon, 1976), когда психологи используют термин «рациональный», они обычно имеют в виду процедурную рациональность.] Аналогичное мнение по отношению к организациям утвердилось в теории менеджмента (Chandler, 1962; Hannan & Freeman, 1977; Aldrich, 1979; Dean & Sharfman, 1996) - при адаптации организаций к изменившимся условиям существования для достижения успеха в этом деле фундаментальные стратегические решения предпочтительно принимать процедурно рационально.

Таким образом, для дальнейшего изложения очень важно отметить, что процедурная рациональность широко признана в качестве одного из главных факторов, которые способствуют адаптации индивидуумов и общностей людей.

4. ОТКЛОНЕНИЯ ОТ РАЦИОНАЛЬНОСТИ В ПРОЦЕДУРЕ ВЫБОРОВ

4.1. ПРОЦЕДУРА - ГЛАВНЫЙ ФАКТОР, ОПРЕДЕЛЯЮЩИЙ КАЧЕСТВО РЕЗУЛЬТАТОВ ВЫБОРОВ

Излагаемый ниже анализ процедуры выборов как процедуры принятия народом решений по формированию политического руководства страны позволяет выявить присущий ей глубинный недостаток - тотальное нарушение ее рациональности. В частности, низкие предвыборные кампании стали неизбежными из-за того, что участие народа в принятии решений сводится лишь к осуществлению последней, четвертой его фазы - выбора, а на первых трех фазах народ, что называется, держат в стороне. Поэтому людям необходимо представить варианты выбора. А поскольку участие в выборе полагается всеобщим, таким же должно быть и представление вариантов - кандидатов. Для этого в предвыборных кампаниях нельзя обойтись без средств массовой информации и массовых информирующих мероприятий - встреч с избирателями, митингов и т.п. Их использование для всеобщего представления кандидатов нельзя не признать легитимным при существующей процедуре демократических выборов. Но при использовании для этого в Израиле и, особенно, в России средства массовой информации и массовые информирующие мероприятия не сдерживаются более или менее строгими этическими нормами ведения предвыборной пропаганды, как на Западе. Поэтому в рамках избирательных технологий они делаются орудием оголтелого манипулятивного воздействия на публику.

Помимо вышеозначенной процедурной есть еще две негативные причины, из-за которых в предвыборных кампаниях в Израиле и России столь употребимы «махинаторские» средства. Одна из них - нерациональность избирателей, обуславливающая действенность обращения с ними, как с «сырьем», предназначенным для «обработки» избирательными технологиями. Другая - свойственная, как правило, стремящимся в политику людям жажда власти и популярности. Ради них политики готовы пойти на обман, поклеп, подкуп и другие махинации.

Каждая из этих трех негативных причин относится к области одного из трех факторов, кои определяют качество результатов любого (не обязательно политического) выбора. Таковыми факторами, как отмечалось выше, являются: 1) правила, по которым организован выбор; 2) компетентность выбирающих (при том, что они заинтересованы в наилучшем для них выборе); 3) качество тех, из кого выбирают. Очевидно, радикальное улучшение качества результатов любого выбора возможно только при условии радикального позитивного изменения вышеназванных факторов, характеризующих этот выбор. В случае политических выборов таким позитивом могло бы стать устранение каких-то из обсуждаемых трех негативных причин. Без этого выборы так и будут способствовать колоссальному приумножению махинаторов, а значит, и перераспределительного «махинаторства» в политике.

Причем данное положение справедливо не только для Израиля и России. На Западе предвыборные кампании тоже далеко не свободны от махинаций. Там «махинаторство» просто не такое оголтелое как израильское и, особенно, российское. Дело в том, что все три негативные причины, его обуславливающие, на Западе тоже имеются, однако они не столь сильно выражены, как в Израиле и, тем более, в России. Поэтому для того, чтобы радикально очистить предвыборные кампании от махинаций, недостаточно лишь сгладить остроту негативных причин, о которых идет речь, необходимо именно устранить или дезавуировать их.

Сразу ясно, что наивно надеяться на устранение третьей негативной причины - присущей многим стремящимся ныне в политику людям безудержной жажды власти и популярности. Это довольно распространенная черта характера, которая всегда была, есть и будет у какой-то части представителей рода человеческого. В отношении второй причины положение не так безнадежно. Отклонения от рациональности граждан, как показано в (Savelzon, 2000), в принципе поддаются корректировке, правда, на это требуется много времени, сил и средств. А вот устранить первую негативную причину довольно легко - существующая процедура выборов может быть просто заменена на более рациональную. Набросок такой процедуры предлагается в Разделе 5. В случае ее реализации вторая и третья негативные причины будут практически дезавуированы - они станут уже не столь и важны, т.к. у них просто не окажется большого поля действия.

4.2. ПРИМЕР ДЛЯ АНАЛИЗА: ВЫБОРЫ 1996 ГОДА

Задачи, которые должна решать рациональная процедура, можно выявить, проанализировав отклонения от рациональности в существующих выборах. В качестве объектов для такого анализа возьмем процедуры выборов руководителя страны в Израиле и России. В этих государствах в 1996 прошли первые такие всеобщие прямые выборы (во время президентских выборов 1991 Россия еще не была страной).

Понятно, никто и не думал объяснять людям, что прежде, чем приступать к решению проблемы, столь важной для Израиля и России в нынешний период их существования, надо было бы осуществить постановку проблемы. То есть в данном случае наметить цели, достижение которых стало бы задачей лидера, выявить условия и факторы реализации целей и возможные методы их достижения, а также выработать критерии оценки кандидатов и их программ (первая фаза принятия решений). Вместо этого, проблемную ситуацию, наоборот, старались всячески затемнить, внушая, что ее содержание исчерпывается выбором между правыми (в России, так называемыми, демократами; при этом россиян на разные лады убеждали, что единственным реальным кандидатом, представляющим демократию, является Б. Ельцин) и левыми (в России их кандидатом Г. Зюгановым избирателей стращали как возвращением к большевизму). Это как если бы лечение заболевшего человека начиналось не со скрупулезного медицинского обследования, определения диагноза, выяснения причин заболевания и постановки задач по их устранению, а сводилось бы к выбору, который навязывали ему две могущественные фармацевтические фирмы, предлагавшие каждая свое лекарство для понижения температуры. Раскрывать сию нехитрую игру не заинтересован ни один из конкурентов, поскольку в конечном счете она выгодна им обоим - в Израиле и в России руководителем страны был избран кандидат правых, а левые имели численное превосходство над правыми в парламенте.

В завершающих фазах принятия решения - прогнозировании последствий выбора того или иного кандидата и их оценки - противоборствующие элиты придерживались этой же взаимовыгодной тактики: морочили голову избирателям, убеждая их, что два варианта выбора, имеющиеся у них в распоряжении, ведут к совершенно различным сценариям развития событий в стране, а третьего пути вообще не дано. Но даже прогноз температуры больного лишь отчасти определяется свойствами того или иного возможного жаропонижающего средства, т.к. главным образом на температуру влияет развитие воспалительного процесса. Ну а прогноз хода самой болезни совсем уж никак не связан с вариантами использования одного или другого лекарства для понижения температуры. То есть, когда больному говорят: "Принимайте такое-то лекарство и вы выздоровеете", и при этом предписывают жаропонижающее средство, его тем самым не только дурачат. Ведь если на самом деле есть путь к излечению, то, направляя больного по другому пути, ему просто вредят, что, собственно, и делали с избирателями в Израиле и России во время предвыборных пропагандистских кампаний.

Отмечу, что такое манипулирование общественным мнением было выгодно двум главным конкурентам, которые в результате оба оказывались при деле (праведной борьбе с вредоносным противником) и уводили избирателей от, так называемых, "третьих сил", вроде как заведомо слабых и не способных конкурировать с главным злом.

В общем, совершенно одураченные избиратели выбрали в России президентом Б. Ельцина, не получив информации о его тяжелой болезни, из-за которой он около года был не в состоянии исполнять обязанности главы государства, да и потом толком не мог этого делать. А в Израиле главой правительства избрали человека, которого спустя несколько месяцев проклинали как предателя те, кто были его наиболее активными сторонниками перед выборами. Верным признаком плохого качества избранных является то, что и Б. Нетаниягу и Б. Ельцин сложили свои полномочия в 1999 году, хотя их срок истекал в середине 2000 года. Вершина современной демократии - прямые свободные выборы руководителя страны - на деле оказалась унизительным и убогим фарсом, представляющим собой выбор (неясно с какой целью и по каким критериям) между плохим и очень плохим вслепую.

5.1. ВЫБОРЫ РУКОВОДИТЕЛЯ СТРАНЫ

Согласно идее процедурной рациональности высокое качество процедуры принятия решения со значительной вероятностью влечет за собой высокое качество решения. Процедура, в которой имеются существенные отклонения от рациональности, может дать хорошее решение только случайно. В 1996 году и в Израиле и в России на выборах руководителя государства такой редкой счастливой случайности не произошло. В нынешней ситуации дезадаптации для этих стран полагаться на волю случая в таком важном деле как выборы самоубийственно. Необходима рациональная процедура демократических выборов, то есть такая процедура, в которой народ или его представители корректно и эффективно действовали бы на всех фазах принятия решений.

Идея предлагаемой мною процедуры выборов руководителя страны (в России она может применяться и для выборов руководителей субъектов федерации) отдаленно напоминает идею американской электоральной коллегии в том ее неиспорченном виде, в каком она задумывалась изначально. Тогда каждый член коллегии избирался как независимый выборщик, который выносил свое личное суждение при определении президента. Поэтому не нужны были массовые предвыборные кампании кандидатов в президенты. Но вскоре возникли политические партии и были введены партийные списки, по которым формально голосуют за кандидатов в члены коллегии, а фактически - за кандидатов в президенты. Выборщик ныне - формальная фигура, которая при подведении итогов голосования просто олицетворяет один мандат в электоральной коллегии, зачитываемый в пользу того или иного кандидата в президенты. На заре американской демократии коллегиями, состоявшими из независимых выборщиков, были выбраны первые президенты США, вошедшие в историю как великие политики, деятельность которых на десятки лет вперед предопределила благополучие их страны.

Как мне представляется, осуществлению рациональной процедуры выборов обязательно должно предшествовать введение, в рамках которого избирателям широко и доступно разъясняется ее общее построение как процедуры общенационального принятия решений, а также назначение и существо ее фаз. В дополнение к этому перед каждой фазой поясняются детали ее проведения, а по завершении фазы – подводится итог того, что на этот момент сделано в рамках общей процедуры, и напоминается, что еще предстоит сделать.

На первой фазе принятия решения - постановке проблемы - в данном случае следует обрисовать видение положения общества и его цели, а также проанализировать условия и факторы реализации целей и возможные методы их достижения. Это можно осуществить в рамках специального обсуждения в прессе, построенного так, чтобы сделать его участниками или хотя бы наблюдателями как можно большее число комментаторов, экспертов, а главное, рядовых граждан страны. По итогам этого обсуждения следует силами специальной Коллегии выборщиков (см. ниже) отобрать два-три десятка наиболее часто упоминавшихся в дискуссии целей - генеральных задач развития страны и наиболее важных качеств руководителя. Затем выставить их на референдум, дав право каждому гражданину отметить в своем бюллетене, например, по пять задач и качеств, которые он считает приоритетными. Голосующий должен иметь возможность включить в число этих пятерок и задачи и качества, не вошедшие в число выставленных на референдум, вписав их в свой бюллетень. Данное голосование целесообразно проводить по почте. По его завершении следует выделить те из задач и качеств, которые названы, скажем, по меньшей мере четвертью участников референдума, и считать их требованиями, предъявляемыми обществом к генеральному направлению своего развития и будущему руководителю. Степени удовлетворения этих требований и будут представлять собой критерии оценки кандидатов и их программ.

Отмечу, что для действительного исполнения воли народа гораздо важнее определить не кто будет руководителем страны, а какими качествами должен обладать нужный стране в данный момент руководитель (конечно, при условии, что затем будет избран человек именно с такими качествами). «Кто» - это в условиях современной демократии не более чем определенный имидж, созданный при помощи целенаправленной рекламно-пропагандной работы. По такому имиджу у рядовых избирателей нет возможности достоверно судить, в какой мере его носитель обладает качествами, нужными для оптимального руководства страной. Именно это я имел в виду, когда выше вел речь о выборе вслепую. Поэтому в обсуждаемой проблеме принятия решений наиболее важной является именно первая фаза, на которой определяется, каким должен быть руководитель, нужный стране, и куда он обязан ее повести.

В отношении 2-й фазы - генерирования возможных вариантов решения - ясно, что чем больше рассматривается вариантов, тем больше вероятность того, что в число рассматриваемых попадет наилучший. Поэтому для регистрации кандидатом следует установить либеральные разумные условия. Например, считать достаточным для этого представить программу развития страны и назначенное (небольшое - порядка одного-двух десятков) число рекомендаций от ее взрослых граждан. Данные граждане должны быть готовы публично под присягой ответить на любые (исключая, конечно, интимные) вопросы о рекомендуемом ими кандидате. В случае же его избрания по закону им будет запрещено занимать государственные посты и получать какие-либо блага от власти в течение срока его полномочий. Автором программы может быть как сам кандидат, так и любое физическое или юридическое лицо (в частности, политическая партия), которое передаст представление своей программы определенному им кандидату. Каждая программа может представляться только одним кандидатом, и каждый кандидат имеет право представлять только одну программу.

Рациональное осуществление следующей, 3-й фазы принятия решений в той конкретной проблемной ситуации, которая рассматривается, в принципе невозможно провести на основе прямого участия всех граждан страны. Значит, в начале каждых выборов общество должно демократическим путем сформировать Коллегию выборщиков из одной-двух сотен человек. Им будет делегировано прямое осуществление 3-й фазы (а также подведение итогов вышеупомянутой всенародной дискуссии в середине 1-й фазы - отбор генеральных задач развития страны и наиболее важных качеств руководителя, которые выставляются на референдум). На 3-й фазе принятия решений общество ограничит свое участие предоставлением всех своих релевантных информационных и интеллектуальных ресурсов в распоряжение выборщиков и наблюдением и критикой их деятельности, которая будет полностью открытой.

Процедуру формирования Коллегии нужно построить так, чтобы в нее попали компетентные люди, которым участие в Коллегии не может принести никакой другой выгоды, кроме благополучия страны, где им предстоит жить после выборов. Поэтому в закон о выборах необходимо включить следующие положения. Гражданин не имеет права быть членом Коллегии, если он связан личными или деловыми отношениями с каким-то кандидатом либо физическим или юридическим лицом, программу которого представляет кандидат. Выборщикам (и их близким родственникам) запрещается занимать любые государственные посты и получать какие-либо блага от власти в течение срока полномочий руководителя, которого они изберут. Некомпетентные или предвзятые действия выборщика в процессе принятия решений в обязательном порядке доводятся до сведения общественности через средства массовой информации, для которых данный процесс будет абсолютно «прозрачным». Должны быть задействованы механизмы аналогичные тем, что используются для обеспечения беспристрастности граждан, выполняющих функции, подобные функциям выборщиков, например, присяжных в американских судах. Эти механизмы следует сделать еще более надежными и жесткими. Скажем, установить, что предложение и принятие взятки или посредничество в этом является тягчайшим преступлением, за которое полагается высшая мера наказания. Не исключено, что потребуется установить еще какие-то условия, перекрывающие для выборщиков или рекомендателей будущего руководителя возможности быть подкупленными либо легально извлечь для себя или для своих близких родственников из этого положения какую бы то ни было выгоду - материальные блага, повышение социального статуса, саморекламу и т.п. В общем, закон о выборах должен быть построен так, чтобы в качестве единственного прямого интереса выборщика или рекомендателя оставить выбор, который принесет больше пользы стране, а значит и ему, как одному из ее обыкновенных граждан. Косвенный интерес выборщиков (или рекомендателей) будет состоять в том, что выбор ими (или с их «подачи») действительно эффективного руководителя подтвердит их компетентность в принятии решений.

И в израильском и в российском обществе существуют репутации независимых граждан, общеизвестных как умные и честные люди. Те из них, кто не пожелает делать общественно-административной карьеры, - ученые, консультанты, юристы, публицисты, бизнесмены и т.д. - и станут наиболее вероятными претендентами в выборщики. Их «предвыборные кампании» следует ограничить равным по объему представлением в средствах массовой информации автобиографических справок, достоверность которых потом подвергнуть общественному обсуждению через те же масс-медиа. Никаких плакатов, агитаторов, пропагандистских собраний и т.п. Будущим кандидатам в руководители страны, а также физическим или юридическим лицам (в частности, политическим партиям), программы которых будут представляться кандидатами, запрещается участвовать в кампании выборов в Коллегию, например, выступать за или против кого-то из претендентов в выборщики.

Избранные в Коллегию выборщиков будут на несколько месяцев освобождены от обычной работы и за счет государства (но без материального выигрыша по сравнению с их повседневной деятельностью) в обстановке полной открытости и гласности займутся в это время только углубленным анализом и сопоставлением программ и личных качеств кандидатов в руководители страны по утвержденным на референдуме критериям. При этом выборщикам будет обеспечена возможность оперативно привлекать для консультаций независимых экспертов и получать необходимую информацию из всех государственных организаций. Все граждане страны получат возможность не только наблюдать, но и участвовать в работе Коллегии, направляя в нее (прямо или через СМИ) свои предложения или критические замечания. Вникнуть в действия Коллегии гражданам поможет установление, согласно которому раз в несколько дней, а возможно и чаще, если этого потребует определенная часть выборщиков, Коллегия будет обязана проводить открытую рефлексию своей работы.

Пропаганда кандидатов и программ в СМИ (которая при новой процедуре выборов будет иметь гораздо меньшее значение, чем ныне) допускается только с момента представления их в Коллегию и до завершения ее работы.

Я не буду приводить здесь описание рациональной процедуры многораундового сужения круга кандидатов на основе сначала заочных, а потом очных все более и более глубоких от раунда к раунду оцениваний все меньшего и меньшего числа остающихся кандидатов на пост руководителя страны. Замечу лишь, что вполне представляю себе такую процедуру, защищенную от потерь достойных претендентов. В итоге она обеспечивает выбор двух лучших кандидатов, определенных при коллективном согласии особого рода. Такое согласие достигается с помощью специального метода (Савельзон, 1984; Shye & Savelzon, 1994), предназначенного для сопоставления множества альтернатив по ряду качественных критериев. Подобную или другую рациональную процедуру принятия Коллегией решения нужно будет установить законом о выборах. Важно также, чтобы для зрителей эта процедура представляла собой нечто вроде интересного интеллектуального конкурса, наиболее важные и драматичные моменты которого обязательно транслировались бы в прямом эфире, а затем повторялись бы в сокращенном виде в специальных вечерних радио и телевизионных программах.

Коллегия завершает свою работу представлением общественности сжатых характеристик программ и личных качеств двух лучших кандидатов, а главное, их четких оценок по критериям выбора с обоснованием того, почему именно такие оценки были вынесены. Эти данные в течение 2-х недель в обязательном порядке публикуются всеми СМИ и не подлежат комментариям. Через две недели после завершения работы Коллегии проводятся всеобщие выборы, на которых баллотируются эти два кандидата.

В идеале Коллегия должна окончательно определять руководителя страны. Но резкий скачок к идеалу вряд ли возможен. Предлагаемая процедура имеет переходный характер, поскольку деятельность Коллегии, внося принципиально новое содержание, по форме выглядит как замена первого тура в традиционной двухэтапной процедуре выборов.

Ниже приводится похожая в принципе процедура для выборов в Кнессет. Ее внедрение в Израиле вместе с изложенной выше процедурой выборов премьер-министра должно сопровождаться следующими законодательными установлениями. Выборы проводятся в середине каденции премьер-министра. Таким образом, нация имеет возможность раз в два года прямо корректировать управление страной. Депутат Кнессета не имеет права занимать никакие должности вне Кнессета, а Кнессет не имеет права устроить досрочные выборы премьера иначе как в результате процедуры импичмента. Премьер назначает министров, а Кнессет утверждает их, но не имеет права отправить в отставку.

5.2. ПАРЛАМЕНТСКИЕ ВЫБОРЫ

Цели обновления процедуры выборов в Кнессет - ликвидация тех же, что и в случае выборов лидера страны негативных особенностей выборов, плюс ликвидация того, что я предлагаю называть «просачиванием темных лошадок» - статистов из середин и концов партийных списков, которые, в отличие от первых номеров, не известны широкой общественности даже на уровне имиджей. В результате нет ни малейшего представления ни об их способностях к законотворчеству, ни об умении и стремлении отстаивать интересы своих избирателей.

Общая схема выборов та же, что и для премьера: введение - избрание выборщиков - всенародное обсуждение целей общества и качеств парламентариев - голосование по целям и качествам - представление кандидатами (ими являются списки) программ и рекомендаций от граждан в Коллегию выборщиков - демонстрируемая обществу работа Коллегии по определению кандидатов, допускаемых к голосованию, - всеобщее голосование за тот или иной список.

Список - это любая группа людей, представляющих программу (наброски законов и бюджетов страны, которые необходимы, чтобы достичь поставленные обществом цели) и имеющих рекомендации взрослых граждан, как в вышеописанной процедуре выборов руководителя страны. Список не обязательно а) партийный, б) в количестве 120 человек (минимально возможное число, скажем, 10). Любые пять человек из списка могут быть приглашены Коллегией выборщиков для представления их программы и исследования их качеств. Так что, если группа заявляет список, например, в 40 человек, из него Коллегия может пригласить, скажем, номера 9, 17, 23, 30 и 38. Если хотя бы кто-нибудь из них статист, то список будет провален.

Коллегия определяет списки, допускаемые к голосованию, в количетве удвоенном по сравнению с числом списков, избранных в Кнессет предыдущего созыва. То есть, если в Кнессет прошло, например, 13 списков, то к следующим выборам Коллегией будет допущено 26. Право быть допущенным обязательно предоставляется группам, представляющим списки, прошедшие на предыдущих выборах (таковой считается группа, в которую входит более половины членов какого-то одного списка, прошедшего на предыдущих выборах). Если такая группа воспользуется этим правом, то она будет обязана предъявить отчет о предвыборных обещаниях и деятельности списка, который она представляет, в предыдущую каденцию. Итак, Коллегия будет 1) определять не менее половины кандидатов для голосования(«новые» списки), 2) оценивать всех кандидатов (и «старых», если таковые заявятся, и «новых») по критериям, выработанным обществом.

Результаты работы Коллегии:

- перечень списков, допущенных к голосованию, в порядке убывания их качества (1 - самый лучший, 2 - следующий по качеству и т.д.),

- сжатая характеристика программы и состава каждого списка (в отношении «старого» списка - еще и его отчета) по критериям с обоснованием оценки качества данного списка.

Эти результаты в течение 2-х недель перед выборами в обязательном порядке публикуются всеми СМИ и не подлежат комментариям. Группам на выборах для обозначения присваиваются не буквы, а номера в соответствии с перечнем, выработанным Коллегией. Так что, если избиратель доверяет Коллегии, он может, не вникая особенно в суть, идти и голосовать за № 1.

Не фиксируется точное число депутатов Кнессета, устанавливается лишь их максимальное количество - 120. Понятно, что список, скажем, в 10 человек, может получить голосов избирателей, например, на 15 мандатов. Этот «перебор» повлечет за собой вычитание 5 из максимального числа депутатов Кнессета. И так по всем «перебравшим» спискам. В Кнессете будет столько депутатов, сколько будет избрано. Фиксация числа депутатов парламента имеет смысл тогда, когда выборы проводятся по избирательным округам. В таком случае это число определяет количество избирательных округов, на которые необходимо поделить страну для проведения выборов. При выборах же по партийным спискам фиксация числа депутатов является контрэффективной. Это просто еще одна отжившая норма, которая по привычке принимается людьми, поскольку никто не побудил их задуматься над ее неплодотворностью.

Проиллюстрирую данное утверждение следующим примером. Предположим, частный работодатель объявляет конкурс на 120 вакансий, требующих для эффективной работы на этих местах очень высокой компетентности. Однако среди тысяч претендентов находится только 100 удовлетворяющих требованиям компетентности. Эффективно ли брать на работу сверх этих ста еще каких-то людей, не способных удовлетворительно делать то, что от них требуется? Полагаю, любой здравомыслящий человек, не затруднится ответить на этот вопрос «нет». Ведь иначе работодателю придется потратить свои средства на содержание бесполезных сотрудников, хуже того, они еще будут сильно вредить эффективной работе тех ста, кто компетентен.

Между тем избиратели как раз и представляют собой такого коллективного работодателя по отношению к парламентариям. Очевидно, что к очень сложной и важной работе можно допускать только тех, кто в ней компетентен. Очевидно, нет никакой гарантии, что среди желающих заняться политическим управлением Израиля на каждых выборах обязательно найдется не менее 120 достаточно компетентных для этой сложнейшей и важнейшей в стране работы. Думается, на очевидную неэффективность избрания фиксированного числа депутатов Кнессета публика не обращает внимания только потому, что данная фиксация является политической нормой, которая просто не обсуждается и воспринимается всеми, как нечто само собой разумеющееся.

Итак, предлагаемая мной процедура выборов в Кнессет будет способствовать эффективности политики еще и из-за нефиксированности числа избираемых депутатов. Аналогичную процедуру можно предложить для выборов в российскую Государственную Думу и законодательные собрания субъектов федерации.

Изложенная выше идея повышения рациональности (одним словом - рационализации) применима и к процедуре осуществления референдумов. Ее обновленная схема может быть построена подобно схеме выборов: введение - избрание «оценщиков» - всенародное обсуждение требований общества, которые следует предъявить к решению важнейшей общенациональной проблемы, вынесенной на референдум, - голосование по выбору требований из списка, сформированного Коллегией «оценщиков», - представление организациями или гражданами вариантов решения в Коллегию «оценщиков» - демонстрируемая обществу работа Коллегии по оценке вариантов и определению тех из них, которые допускаются к голосованию, - всеобщее голосование за тот или иной вариант. Тематику и расписание проведения референдумов можно было бы определять раз в два года на выборах руководителя государства и парламента. Таким образом регулярные «рационализированные» выборы и референдумы образовали бы новый политический институт – систему общенационального рационального принятия важнейших решений.

В настоящее время, благодаря развитию средств коммуникации и «технологии» принятия решений, судьбоносные вопросы жизни страны стало возможным решать при прямом участии всего народа. Я имею в виду участие во всем процессе принятия решений, а не только в его последней фазе – выборе наиболее предпочтительного варианта решения – как в современной прямой, или партисипативной демократии. Ее сторонники призывают к передаче народу этой фазы принятия важнейших общественных решений. В том виде, в котором прямая демократия существует ныне в Швейцарии и некоторых штатах США, где наиболее острые вопросы жизни общества решаются на референдумах, она, как показано, например, в (Frey & Pommerehne, 1995; Beedham, 1996; Feld & Savioz, 1997), более эффективна, чем традиционная представительная демократия. Однако, референдум - это форма окончательного выбора, а не выработки решения. Его нынешняя процедура, как и процедура выборов, не предусматривает участия народа в предшествующих выбору трех фазах принятия решений. Значит, конвенциональная процедура референдумов, с одной стороны, из-за отклонений от рациональности не обеспечивает высокой вероятности получения высококачественного решения, а с другой стороны, открывает широкие возможности для махинаций. Ясно, что этими возможностями израильская и российская политические элиты с их нормами деятельности не преминут воспользоваться и внедрение прямой демократии в Израиле и России не будет эффективным. Поэтому для того, чтобы в этих странах прямая демократия стала действенным инструментом эффективной политики, должна быть радикально повышена рациональность процедур осуществления референдумов.

Но прежде чем осуществлять в качестве выборов и референдумов предлагаемые общенациональные рациональные процедуры принятия решений, их необходимо тщательно отработать на модельных примерах. При этом наибольшее внимание следует уделить всему, что связано с Коллегиями выборщиков или «оценщиков». Ведь именно от того, насколько вовлеченными окажутся рядовые граждане в наблюдение и контроль за деятельностью Коллегии и насколько авторитетной станет для них ее оценка, будет зависеть мера приятия нацией ее рекомендаций (очевидно, общенациональная эффективность решения тем больше, чем больше степень общенационального согласия с этим решением).

Первый опыт отработки предлагаемой модели ппроцедуры был осуществлен в июне 2001 года в учебно-оздоровительном комплексе в Кфар Сабе на проблемно-деловой игре, посвященной разработке стратегии развития израильской ассоциации «Женщины в науке и образовании». В игре участвовало около 30 человек, и она проводилась в течение двух выходных дней по сценарию, соответствовавшему тому, что намечен в предыдущем разделе. Вскоре после начала игры ее участники избрали Коллегию «оценщиков» из 5 человек. Ко второму дню игры было сгенерировано 3 варианта стратегии развития. Их оценка проводилась Коллегией, при этом остальные участники игры могли наблюдать за ее работой и вносить свои предложения через специального посредника. В то же время они были вольны избрать другое времяпрепровождение, воспользовавшись разнообразными возможностями для отдыха, имевшимися в учебно-оздоровительном комплексе. На протяжении многих часов работы Коллегии количество наблюдателей постоянно изменялось, но ни разу не было ниже двух третей от числа участников игры, не вошедших в Коллегию. Около 50% наблюдателей обращались через посредника со своими замечаниями и предложениями в Коллегию. По завершении ее работы все единогласно проголосовали именно за тот вариант стратегии развития ассоциации, который Коллегия сочла лучшим.

Дальнейшую отработку процедуры целесообразно проводить в ходе все более и более масштабных имитационных деловых игр. На мой взгляд, необходима еще по меньшей мере одна имитационная деловая игра с непрерывным участием более ста человек на протяжении нескольких дней. Следующим этапом моделирования должна быть процедура, в которую в роли участников-избирателей было бы вовлечено не менее тысячи людей и которая продолжалась бы не менее нескольких недель. Это можно сделать в рамках конкурса на лучший проект решения какой-нибудь общественно-значимой проблемы. Данный конкурс следует построить в соответствии со сценарием, предлагаемым в предыдущем разделе для общенациональной рациональной процедуры принятия решений. Я вполне представляю, как определенной системой поощрений и призов привлечь к участию в этом конкурсе а) людей того уровня и с теми качествами, которые, по предположению, могут быть у членов общенациональной Коллегии, б) специалистов, которые выступят в роли экспертов, в) рядовых граждан в качестве избирателей. На последнем этапе моделирования нужно увеличить масштаб конкурса до общенационального, при этом отработать вопросы представления процедуры в интернете и трансляции по радио и телевидению.

Как следует из Раздела 3.1, рациональность процедур выборов и референдумов во многом предопределит принятие в их рамках высококачественных общенациональных решений. Тем самым она будет непосредственно способствовать политике общенациональной эффективности. Однако не менее важно и опосредованное способствование этой политике, которое должно оказать проведение общенациональных рациональных процедур принятия решений своим позитивным воздействием на избирателей. Позитивно воздействовать оно будет в двух направлениях, как подсказывает опыт осуществления рациональных процедур коллективного принятия решений.

Во-первых, при многократном участии в этих процедурах, как правило, пояснения по их построению и ходу повышают компетентность участников в области принятия решений. Поэтому после участия в ряде «рационализированных» выборов и референдумов избиратели, по всей вероятности, станут лучше разбираться в принятии решений.

Во-вторых, в процессе рационально построенного коллективного принятия решений у его участников обычно сглаживается чисто индивидуалистическая установка и усиливается ориентация на общую выгоду. Это можно сформулировать ближе к теме настоящей статьи об эффективной политике следующим образом: индивид приходит к тому, что получение сиюминутного собственного выигрыша за счет других менее выгодно в долговременной перспективе чем достижение ситуации, при которой выигрывают все. Сие не значит, как отмечает Б. Ротстайн (1996), что эгоистические намерения индивида сменяются чисто альтруистическими побуждениями; скорее, он переориентирует свои интересы в соответствии с коллективными. Данный вывод политологических исследований (Goodin, 1986; Ostrom, 1990; Offe & Preuss, 1991; Miller, 1993) согласуется с общими результатами экспериментальных исследований групповой динамики. Последние указывают на то, что при наличии институциональной структуры коллективного принятия решений у тех, кто вовлечен в ее работу, возрастает стремление к сотрудничеству и степень солидарности поведения (Dawes et al., 1977; Frochlich & Oppenheimer, 1992).

Ясно, что эффективность политики как норма может утвердиться в обществе, только если на нее будут ориентированы и элита и рядовые граждане. Для последних это прежде всего означает изменение психологической установки, описанное в предыдущем абзаце.

Следует подчеркнуть, что повышение рациональности процедур выборов и референдумов – лишь элементы, хотя и очень важные, перехода к эффективной общенациональной политике. Для того, чтобы к ней вполне перейти, на мой взгляд, потребуется осуществление еще ряда мер по рационализации принятия решений в исполнительной и законодательной власти (Savelzon, 2000). [В частности, данные меры должны оказать на элиту такие же воздействия, как те два, что описаны выше для публики, - а именно, радикально повысить компетентность в принятии решений и, сгладив чисто индивидуалистическую установку, усилить ориентацию на общие интересы.] В свою очередь, вся эта рационализация демократии – только одна из областей, хотя и очень важная, комплекса рационалистических преобразований, направленных на радикальное улучшение адаптивных способностей всего общества в целом и отдельных его членов. Другими областями этих преобразований, намеченных в (Savelzon, 2000), являются поведенческая культура и образование.

В Разделе 2 было выявлено, что радикальное повышение эффективности политики в России и Израиле означает смену имеющейся в политической жизни этих стран нерелевантной нормы (коренной ориентации политики на «махинаторское» перераспределение). Понятно, что установить новую норму можно только после соответствующего коренного обновления состава политического истеблишмента. Осуществить это в рамках существующей процедуры выборов невозможно. Принять же формальное решение об изменении процедуры может только сама власть. Между тем, как уже отмечалось выше, образовался порочный круг, в котором перераспределительная политика, состав правящей элиты и нынешняя процедура выборов способствуют поддержанию и воспроизведению друг друга. Сегодняшние властьимущие изменят процедуру выборов на существенно более рациональную только в том случае, если их к этому вынудит сильнейшее давление избирателей. А последнее может возникнуть лишь тогда, когда широкие массы избирателей усвоят приведенную выше трехзвенную цепочку причинно-следственных зависимостей: 1) увидят возможность выхода общества из ущемленного состояния дезадаптации в переходе от перераспределительной политики к эффективной, 2) свяжут данный переход с соответствующим обновлением политической элиты и 3) осознают, что для него необходимо коренным образом рационализировать процедуру выборов.

У меня есть большой опыт изложения материала, содержащегося в этой статье, перед слушателями с различным уровнем образования и специальных знаний. Обычно полутора-двухчасовых пояснений оказывается достаточно для того, чтобы человек с высшим образованием, но без специальных знаний в политологии, разобрался в основных недостатках перераспределительной политики и конвенциональной процедуры выборов. При этом подавляющее большинство слушателей, как правило, разделяет мнение о необходимости радикального повышения эффективности политики. Значительная часть слушателей принимает логику сформулированных выше причинно-следственных зависимостей и позитивно относится к предложенной процедуре выборов. Именно этот элемент комплекса рационалистических преобразований в отличие от других менее очевидных его составляющих легко воспринимается публикой несмотря на свойственные большинству людей отклонения от рациональности и на то, что процедурная рациональность практически ни для кого не является ценностью. Так что уяснение и воплощение в жизнь идеи плодотворного обновления политической элиты могло бы способствовать в дальнейшем уяснению и воплощению в жизнь всего комплекса рационалистических преобразований политики, а затем и поведенческой культуры и образования.

Я не сомневаюсь, что если бы СМИ уделили представлению и обсуждению означенной идеи определенное внимание, она нашла бы широкое признание общества. Однако без поддержки какой-нибудь заинтересованной в обсуждении данной темы политической силы СМИ вряд ли пойдут на ее освещение по причине, указанной в Разделе 2. Я в течение двух лет рассылаю в различные издания статьи, в которых предлагается вышеописанная процедура выборов, и ни одна из них пока не опубликована.

Мои попытки заинтересовать данной идеей некоторых израильских политиков тоже не увенчались успехом. В результате моего участия в предвыборных кампаниях 1996 и 1999 годов у меня сложились хорошие личные отношения с рядом депутатов Кнессета. Тех из них, в ком можно было предположить способности к эффективной политике, я попробовал убедить развернуть кампанию, нацеленную на пропаганду и внедрение политики эффективности. Характерно, что никто из моих собеседников не проявил интереса к основаниям, с которых я начинал разговор, т.е. к анализу того, какие насущные проблемы страны и почему могли бы найти свое решение в результате переориентации политики с «махинаторского» перераспределения (нормативность которого они признавали) на общенациональную эффективность. Все старались так направить беседу, чтобы как можно быстрее уяснить, какой политический капитал лично они могут приобрести или потерять, взявшись за предлагаемую мной кампанию. Я пояснял, что проведение данной кампании воплощает собой эффективную политику в сфере самой политической деятельности. Это хороший шанс выйти за рамки борьбы с конкурентами за перераспределение голосов тех двух третей граждан, которые приходят на выборы и поддерживают ту или иную партию. Ведь кампания даст возможность получить поддержку тех трех процентов избирателей, которые голосовали против всех кандидатов, и еще очень многих, кто интересовался политикой, но, с одной стороны, негативно относился к баллотировавшимся политикам, а с другой, не испытывал желания выразить данное отношение демонстративным голосованием против всех и поэтому просто не пришел на выборы.

Мое предложение, однако, требовало, во-первых, отринуть норму политической борьбы, которая состоит в том, что политики конкурируют в игре на утвердившихся в общественном мнении взглядах. Во-вторых, вместо этой примитивной одностадийной игры запустить двухстадийный процесс – сначала вложить большие ресурсы в развитие в общественном мнении нового взгляда, чтобы затем без обычной конкуренции пожать плоды данного развития. То есть отринуть описанную во втором разделе присущую политикам склонность к кратковременному выгадыванию ради деятельности, ориентированной на сравнительно долгосрочную перспективу. Но пойти на то, что требовалось совершить во-первых и во-вторых, означало бы перестать быть обычным нормальным профессиональным политиком, а это оказалось невозможным для тех депутатов, с которыми я беседовал.

Полагаю, если бы в политике была принята норма, которая потребовала бы от политиков общенациональной эффективности, часть нынешней политической элиты (вероятно, в том числе и мои собеседники-депутаты) удовлетворила бы этим требованиям. Однако, судя по моему израильскому опыту, не стоит рассчитывать на то, что какой-то невыдающийся высокопоставленный политик (а выдающихся в израильской политической элите нет) дерзнет вложить большие ресурсы в смену нерелевантной нормы политической жизни. Мне не так ясна ситуация с персоналиями в российском истеблишменте, но, похоже, она столь же мало обнадеживающая, как и в израильском.

Очевидно, для осуществления вышеозначенного двухстадийного процесса необходима специально нацеленная на эту задачу общественно-политическая организация. Планированием создания и деятельности такой организации в Израиле занимается инициативная группа ученых и общественных активистов, входящих в Комиссию по идеологии Конгресса русскоязычных общин и организаций.

На первой стадии процесса в нем видится две основных составляющих – просветительство в принятии решений и пропаганда перехода от перераспределительной к эффективной общенациональной политике. Средствами этой деятельности могут быть публикации в интернете и участие в наиболее массовых интернетовских политических дискуссиях; лекции по «технологии» принятия решений; разработанные и апробированные группой треннингово-целевые деловые игры; выборы в общественных организациях, проводимые по описанным в Разделе 5 процедурам; базирующиеся на интернете конкурсы на решение важнейших социальных проблем, построенные подобно рациональным референдумам, процедура которых намечена выше и т.п. Из-за ограниченности ресурсов просветительство и пропаганду планируется сперва вести среди тех, кто более предрасположен к усвоению какого-либо из трех звеньев выделенной в начале этого раздела цепочки причинно-следственных зависимостей: 1) новых репатриантов, переживающих трудности дезадаптации; 2) политически активных граждан, отрицательно относящихся ко всей правящей элите страны и 3) научной, технической и бизнес-менеджерской интеллигенции, которая в силу знакомства с процедурной рациональностью в своих профессиональных сферах, лучше готова к восприятию этой идеи в социально-политическом контексте.

Первая стадия процесса должна продолжаться до тех пор, пока у идеи радикального повышения эффективности политики появятся хотя бы минимальные электоральные шансы. В Израиле с его большой насыщенностью интернетом и малым электоральным барьером в 1,5% переход от первой стадии ко второй может начаться через 2-3 года после запуска процесса. В переходный период между стадиями будет создана новая партия, и в связи с этим к двум исходным составляющим процесса добавится третья – политическая деятельность по развитию данной партии и подготовке обширного комплекса проектов законов по рационализации политической сферы страны с целью трансформации перераспределительной политики в эффективную. Партия пойдет на выборы по существующей процедуре, заявляя, что одной из главных ее задач является законодательная смена этой процедуры на рациональную (полная программа партии будет отражать вышеупомянутый комплекс законов и мероприятия по рационализации поведенческой культуры и образования).

Вторая стадия процесса начнется после того, как партия пройдет в Кнессет. Это позволит в практическом плане выступить с законодательными инициативами и начать осуществление намеченных мероприятий, а также использовать гораздо более масштабные возможности для рационалистического просветительства и пропаганды перехода к эффективной политике и других преобразований, нацеленных на радикальное повышение адаптивности всего общества в целом и его отдельных членов.

Я надеюсь, что по мере развития процесса в русскоязычной общине Израиля инициативная группа, подобная израилькой, появится в России, и аналогичный процесс будет запущен и там. Так, на мой взгляд, можно практически подступиться к удовлетворению острейшей нужды израильского и российского общества в выходе из их угнетающего состояния дезадаптации.

Внедрение очерченных в Разделе 5 процедур выборов будет и само по себе акцией эффективной политики, поскольку, во-первых, сделав неуместными массовые предвыборные кампании, сэкономит затрачиваемые на них громадные средства и информационные ресурсы. Во-вторых, это даст и еще гораздо более значительный прирост общественного благосостояния - ведь не будет больше и спонсоров предвыборных кампаний, а значит, избранным политикам не потребуется, как ныне, расплачиваться с ними из государственного кармана после выборов.

В политической деятельности предлагаемые мною нововведения, как представляется, будут способствовать следующим позитивным сдвигам.

Повернется вспять сегодняшнее вредное изменение общественных функций партий (в России имеются в виду не только политические партии, но и так называемая «партия власти»). Партии начнут превращаться все больше и больше в проводников в жизнь общества каких-то новых идей и станут все меньше и меньше выступать в роли инструментов перераспределения политической власти и благосостояния, используемых теми или иными кликами правящей элиты. Партии лишатся роли обязательного трамплина, без которого невозможно восхождение к вершине управления обществом. Для этого тогда больше не потребуется взбираться на сей трамплин либо посредством многолетних внутрипартийных интриг, либо при помощи мобилизации огромных денег, т.е. быть либо терпеливым интриганом, либо богачем или знаменитостью.

Занятие политикой перестанет привлекать, в основном, субъектов, одержимых жаждой власти и популярности, ради которых они готовы на обман, поклеп, подкуп и даже еще более «грязные» вещи. В политику пойдут и многие порядочные, способные и патриотичные люди, которым ныне это, с одной стороны, противно из-за их чистоплотности, а с другой, очевидно не сулит шансов ни выдвинуться в партийные лидеры, ни пройти на выборах из-за той же их разборчивости в средствах и невозможности мобилизации огромных денег. Конечно, их тоже будут интересовать власть и публичная известность, однако, главным образом та власть, которая может быть употреблена во благо всего общества, и та известность, при которой публика видит в них эффективных государственных деятелей. Вряд ли возможно, чтобы внедрение вышеописанных процедур сразу привело к управлению страной каких-то идеальных альтруистов, однако оно откроет дорогу во власть нормальным порядочным, способным и патриотичным людям. Таковых вполне возможно увидеть в реальной жизни, они есть, например, среди моих знакомых, и я уверен, некоторые из них с энтузиазмом взялись бы за переориентацию политики с перераспределения на общенациональную эффективность.

Поэтому даже в самом начале функционирования новых процедур выборов в распоряжении Коллегии компетентных и непредвзятых выборщиков обязательно окажется множество хороших вариантов выбора. Следовательно, она предоставит широкой публике выбор между хорошим и очень хорошим. В таком случае возможная некомпетентность избирателей не будет иметь большого значения.

То есть устранение нерациональности процедуры сразу во многом дезавуирует остальные две негативные причины, обуславивающие плохой выбор (невысокое «качество» как подавляющего большинства тех, из кого приходится выбирать, так и подавляющего большинства тех, кто выбирает).

Aldrich, H. (1979). Organizations and Environments. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall.

Beedham, B. (1996). Full Democracy. The Economist, 25 - 12 – 1996, 3-14.

Birch, N. & Rabinowitz, H. (1951). The Negative Effect of the Previous Experience on Productive Thinking. Journal of Experimental Psychology, 41, 121-125.

Chandler, A. (1962). Strategy and Structure. Cambridge, Mass.: MIT Press.

Chartrand, J. (1992). Research and Application Using Holland's Typology: Reactions from a Scientist-Practitioner Perspective. Journal of Vocational Behaviour, 40, 194-200.

Dawes, R., Orbell, J., Simmons, R. (1977). Behavior, Communication, and Assumptions about Other People’s behavior in a Commons Dilemma Situation. Journal of Personality and Social Psychology, 35, 1-11.

Dean, J. & Sharfman, M. (1996). Does Decision Process Matter? A Study of Strategic Decision-Making Effectiveness. Academy of Management Journal, Volume 39.2, 368-396.

Dodd, D. & White, R. (1980). Cognition: Mental Structures and Processes. Boston: Allyn & Bacon.

Duncan, W. (1990). Great Ideas in Management. San Francisco: Jossey-Bass Publishers.

Edwards, W. (1954). The Theory of Decision Making. Psychological Bulletin, 51, 380-417.

Feld, L., & Savioz, M. (1997). Direct Democracy Matters for Economic Performance: An Empirical Investigation. Kyklos, 50, 507-538.

Frey, B., & Pommerehne, W. (1995). Public Expenditure on the Arts and Direct Democracy: The Use of Referenda in Switzerland. Cultural Policy, 2, 55-65.

Frochlich, N. & Oppenheimer, J. (1992). Choosing Justice. Berkeley: University of California Press.

Garrett, G. & Weingast, B. (1994). Ideas, Interests, and Institutions: Constructing the European Community’s Internal Market. In: J. Goldstein & R. Keohane (Eds.), Ideas and Foreign Policy. Ithaca (N.Y.): Cornell University Press.

Goodin, R. (1986). Laundering Preferences. In: J. Elster & A. Hylland (Eds.), Foundations of Social Choice Theory. Cambridge: Cambridge University Press.

Hannan, M. & Freeman, J. (1977). The Population Ecology of Organizations. American Journal of Sociology, 82, 929-964.

Janis, I. & Mann, L. (1977). Decision Making. New York: Free Press.

Kahneman, D. & Tversky, A. (1972). Subjective Probability: A Judgment of Representativeness. Cognitive Psychology, 3, 430-454.

Lewis, O. (1966). The Culture of Poverty. Scientific American, 214, 19-25.

Lindblom, C. (1959). The Science of 'Muddling Through'. Public Administration Review, 19, 79-88.

Majone, G. (1996). Public Policy and Administration: Ideas, Interests and Institutions. In: R. Goodin & H. Klingemann (Eds.), A New Handbook of Political Science. New York: Oxford University Press.

Mansbridge, J. (1980). Beyond Adversary Democracy. New York: Basic Books.

Miller, D. (1993). Deliberative Democracy and Social Choice. In: D. Held (Ed.), Prospects for Democracy: North, South East, West. Oxford: Polity Press.

Minsky, M. (1974). A Framework for Representing Knowledge. Cambridge, Mass.: MIT.

Nisbett, R. & Ross, L. (1980). Human Inference: Strategies and Shortcomings of Social Judgment. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall.

Offe, C. & Preuss, U. (1991). Democratic Institutions and Moral Resources. In: D. Held (Ed.), Political Theory Today. Oxford: Polity Press.

Olson, M. (1982). The Rise and Decline of Nations. New Haven (Conn.): Yale University Press.

Ostrom, E. (1990). Governing the Commons. Cambridge: Cambridge University Press.

Prediger, D. & Vansickle, T. (1992). Who Claims Holland's Hexagon Is Perfect? Journal of Vocational Behaviour, 40, 210-219.

Quinn, J. (1978). Strategic Change: Logical Incrementalism. Sloan Management Review, 20(1), 7-22.

Rothstein, B. (1996). Political Institutions: General Problems. In: R. Goodin & H. Klingemann (Eds.), A New Handbook of Political Science. New York: Oxford University Press.

Savelzon, O. (1998). The Russian-Soviet Culture Impact on Procedural Rationality: Decision-making of Immigrant Businesspeople from the ex-USSR in Israel. In Collection of Materials of the International Conference on Personal Absorption. Netanya, Israel, 74-100.

Savelzon, O. (2000). Russia and Israel in the XXI Century. Prospects of Developing Rational Open Society. New York: Liberty Publishing House.

Scheerer, M. (1963). Problem-solving. Scientific American, 208, 118-128.

Shapiro, M. (1988). Who Guards the Guardians? Athens: University Of Georgia Press.

Shye, S. & Savelzon, O. (1994). Decision-Making and Consultation by Expert Systems: The Analysis of Partly-Ordered Sets by Binary Comparison and Multiple Scaling. Jerusalem: The Guttman Israel Institute of Applied Social Research.

Simon, H. (1960). The New Science of Management Decision. New York: Harper&Row.

Simon, H. (1987). Making Management Decisions: The Role of Intuition and Emotion. Academy of Management Executive, 1, 57-64.

Taylor, S. & Fiske, S. (1978). Salience, Attention and Attribution: Top of the Head Phenomena. In L. Berkowitz (Ed.), Advances in Experimental Social Psychology, v.11, New York: Academic Press.

Tversky, A. & Kahneman, D. (1974). Judgment under Uncertainty: Heuristics and Biases. Science. 185, 1124-1131.

Tversky, A.. & Kahneman, D. (1981). The Framing of Decisions and the Psychology of Choice. Science, 211, 453-458.

Weber, M. (1947). The Theory of Social and Economic Organization. (A. M. Henderson and T. Parsons, and trans.) New York: Free Press.

Наумова, Н. (1988). Социологические и психологические аспекты целенаправленного поведения. Москва: Наука.

Савельзон, О. (1984). Формализованные и автоматизированные модели принятия решений при формировании систем методик для аналитического контроля производств. Диссертация. Москва: ГИРЕДМЕТ.

Савельзон, О. (1990). Как мы принимаем решения. Страна и Мир (Мюнхен), 60, 51-60.

BACK